Все эти доступные сведения Нину Павловну Забазнову не интересовали, однако при подъезде к поселку женщина отметила, что местность глаз не радует: кочки да кустарник, хотя возле домов — огороды. Исконные кочевники в последние десятилетия переняли у русских и приусадебное земледелие. Впрочем, надо отметить, полукровок и чистых русских издревле было в поселке немало.

Добравшись из Иркутска до Усть-Орды на пригородном автобусе за час с небольшим, Нина Павловна сразу нашла улицу Советскую (везде до сих пор есть улицы Советские!!!). Николай Петрович Мунхажаев тоже оказался дома. Восьмидесятилетний высохший, как мумия, старичок пригласил ее пройти и только уже за чаем спросил о цели визита.

— Я завуч хандабайского лицея, — пояснила Нина Павловна. — На педсовете было решено учредить музей истории, и вот я здесь, чтобы расспросить вас, Николай Петрович, о событиях, произошедших в Хандабае около ста лет назад.

Педсовета, конечно же, никакого не было, да и о музее дальше разговоров дело не двигалось, однако завуч пребывала в полной уверенности, что приехала именно для этого.

— Тогда я еще не родился, хотя по моему виду, наверно, можно подумать обратное, — улыбнулся старичок, — и в Хандабае я никогда не бывал. Я не знаю, чем могу быть вам полезен.

— Насколько мне известно, — возразила Нина Павловна, — ваш родной дед был самым деятельным участником вышеназванных событий. Он был шаман по имени Пятнистый Волк, если я не ошибаюсь.

— Да, так его звали, — кивнул старик. — Он умер еще до моего рождения.

— Примите мои соболезнования. — Нина Павловна склонила голову, однако Николай Петрович усмехнулся — опечаленным он не выглядел.

— Для меня он всегда был мертвым дедом.

— Может быть, вам что-то рассказывал отец?

— Ничего. Он ведь и сам принял шаманское посвящение в начале двадцатых годов. Хорошо, что вовремя опомнился, почуял, куда дует ветер… Отец одним из первых вступил в колхоз «Красная Усть-Орда», только потому живым и остался. Хотя ненадолго. В сорок втором он погиб под Москвой, а спустя год погиб на фронте и мой единственный старший брат.

— Братья или сестры у вашего отца есть? — после положенной паузы спросила Нина Павловна.

— Нет, отец единственный сын, первенец. После его рождения дед ушел из семьи, жил отдельно. У шаманов такое случается.

— А вы сами были женаты?

— Да, но жена умерла десять лет назад, а детей Бог нам не дал. С тех пор я остался совсем один. Но ненадолго, надеюсь. Мой улус в Нижнем мире полон друзьями и родственниками, они ждут одного меня, — Старик снова усмехнулся. — Скорей бы… поди, заждались…

— В той легенде, что дошла до наших дней, — продолжила расспросы завуч, — фигурируют еще шаман по прозвищу Полярная Сова и шаманка Сорока. Вы что-нибудь слышали о них? Каковы их настоящие имена?

— Про Полярную Сову старики говорили, что он был, как я теперь, одинок и бездетен и умер еще до революции. А Сорока… она тоже давно умерла.

— Дети у нее были?

— Да, сын Атан Шамбуев, лет на двадцать старше меня. Он еще до Отечественной войны переехал в Иркутск. Я его никогда не видел и ничего о нем больше не слышал, в Усть-Орду он не вернулся. Говорили, что погиб на фронте.

— Спасибо, Николай Петрович, вы мне очень помогли. — Нина Павловна встала из-за стола и, распрощавшись, ушла.

На ступеньке крыльца она увидела курящего молодого мужчину в изодранной в клочья камуфляжной куртке.

— Ты закончила? — поднимаясь на ноги, спросил он у женщины.

— Да. Все, что знал, он сказал, — спокойно ответила завуч. — Можешь забирать его, сержант.

— Старший сержант, — с недовольной гримасой поправил мужчина, но женщина его не услышала. Не оглядываясь, быстрым шагом она направлялась к остановке маршрутного такси в сторону губернского центра.

Между тем, загасив окурок о перила, мужчина негромко свистнул, и тут же, выйдя из-за кустов жимолости, к нему присоединились еще два бойца в камуфляже и бронежилетах. У одного из них посередине лба зияло ровное пулевое отверстие, у другого лица не было вовсе. Сплошное месиво, черное и запекшееся, — ни глаз, ни носа не различить. Впрочем, передвигался он легко и уверенно. Вероятно, органы зрения ему заменяло нечто иное.

Коротко кивнув подошедшим, первый мужчина прошел в дом, те, сохраняя дистанцию в два-три шага, двинулись следом.