Красотой Анна Владимировна не отличалась, зато обладала многими талантами, а главное, добротой и состраданием. Бурятка лишь на четверть, она унаследовала от бабки Сороки, известной в свое время шаманки, и ее азиатскую внешность, и ее дар. Анна Владимировна занималась целительством, лечила травами и заговорами, а прием вела тут же, в отгороженной половине просторного дома.

Во втором, двухэтажном, фасадом выходящем на параллельную улицу, проживала ее младшая сестра Римма Владимировна с мужем и двадцатитрехлетним сыном с женой и годовалым младенцем.

Двое мужчин в штатском вошли в калитку и постучали в дверь первого дома.

Анна Владимировна, недавно закончившая прием страждущих, отдыхала в своей комнате, и дверь открыл ее отец.

— Владимир Атанович Шамбуев? — поинтересовался старший, лет сорока.

— Он самый.

— Пожарная инспекция, — представился второй, лет тридцати, улыбчивый, предъявив раскрытое удостоверение.

— Что это вы в нерабочее время? — изучив печати и фото и найдя их вполне похожими на настоящие, поинтересовался хозяин.

— У пожарных теперь круглые сутки — рабочее время, — ответил молодой. — Не видели разве по телевизору, у нас тут под боком вчера целая деревня дотла сгорела.

— А все почему? Грубые нарушения пожарной безопасности, — строго добавил первый.

— Все ясно с вами, — проворчал старик. — Пока гром не грянет, пожарного с печи не поднимешь. Полстраны должно выгореть, тогда вы только делом заниматься станете, а не козла забивать!

— Позвольте осмотреть помещения, — хмуро попросил старший.

— А вот не позволю! — заупрямился хозяин. — Может, вы те еще пожарники, ограбить меня пришли?!

— Я вызываю милицию, — предупредил первый, доставая сотовый телефон.

— Это же в ваших интересах, Владимир Атанович, — с укоризной произнес второй. — Инспекция не займет много времени.

На повышенный голос отца выглянула дочь из своей комнаты.

— Папа, да пусти ты их, в конце концов! Они ж не по своей воле на ночь глядя по чужим домам мотаются!

— Ладно, проходите. — Недовольный Владимир Атанович отступил в сторону.

Инспекция действительно много времени не заняла. Спустя четверть часа мужчины уже переходили по заасфальтированной узкой дорожке между грядок, парников и плодовых деревьев во второй дом, оставив в первом четыре скрытые видеокамеры: на крыльце, в прихожей и комнатах хозяев.

Предупрежденная по телефону семья Риммы Владимировны не чинила препятствий инспекторам, и спустя то же примерно время мужчины покинули усадьбу, не забыв сделать то, зачем и пришли. Шесть скрытых видеокамер теперь транслировали с обоих этажей изображение на мониторы одного из кабинетов новоленинского полицейского участка.

Тем временем в поселке Усть-Орда два местных полицейских стучали в дом Николая Петровича Мунхажаева. Знали они старика с детства, не так уж велик поселок, и не очень понимали причину интереса, проявленного вдруг к нему коллегами из областного Следственного комитета. Брать у одинокого старика было нечего, не нажил богатства за долгую жизнь, к криминалу отношения никогда не имел, так кому он нужен?

Мужчины стучали, но на стук их никто не реагировал.

— Может, он в огороде? — спросил один из полицейских.

— Да нет его там, мы же посмотрели уже, — ответил другой. — Не слышит, наверно, спит.

— Однако случилось что…

— Всяко бывает…

Один из них толкнул дверь, и она оказалась не заперта, отворилась со скрипом.

— Петрович, ты тут?! — прокричал другой, и, не дождавшись ответа, полицейские вошли в сени.

Хозяина нашли сразу. Он лежал в большой комнате на пороге спальни. В руках его до сих пор была зажата чашка, а на столе стоял электрочайник и ваза с недорогим печеньем.

Спустя минуту старший по званию уже докладывал по телефону в Иркутск, что Николай Петрович Мунхажаев умер ненасильственной смертью, вероятно, от остановки сердца. Впрочем, им все равно велели ничего не предпринимать и ждать следственную группу из областного центра.

В это же время Нина Павловна подошла к стойке регистрации иркутского аэропорта и уверенно протянула паспорт.

— Московский рейс. У меня электронный билет.

Сотрудница наземной службы сверила данные паспорта с записью на мониторе компьютера и улыбнулась дежурно: