–?Что это за новые причуды, Ленита? – изумился полковник.– Что это ты ни с того ни с сего собралась в Сан-Паулу?

Настойчивость Лениты была непоколебимой, поэтому полковник предложил хотя бы подождать, пока Барбоза вернется из Ипанемы и проводит ее – одной ей ехать нельзя, а сам он страдает ревматизмом и не сможет проводить ее.

–?Пусть негр проводит меня до города,– стояла на своем Ленита,– а на поезде мне попутчик не нужен. Не ехать я не могу.

Мольбы парализованной старухи и уговоры полковника цели не достигли.

Фургон с багажом отправился в субботу вечером, а в воскресенье рано утром Ленита надела пыльник и широкополую шляпу, со слезами обняла старуху, а потом и полковника, который плакал, как дитя, села в бричку и поехала.

–?Девочка! – кричал ей вослед полковник, задыхаясь и вытирая глаза.– Дурная у тебя голова, зато сердце доброе, и я взаправду тебя люблю. Если что – не забывай, что мы с твоим дедушкой были как братья, а твой отец мне был вместо сына. И я всегда готов тебе помочь, чем смогу.

И прибавил про себя:

–?Ладно, хоть успела поохотиться да позаниматься своей физикой да ботаникой. И хорошо, что Мандука приехал из Парапанемы. А где теперь Ленита? Ищи-свищи!

Через неделю после отъезда Лениты вернулся Барбоза.

Он ничего не знал – полковник не писал ему.

Преодолев вершину холма, он беспрестанно напрягал зрение в надежде увидеть в любой момент фигуру девушки на террасе или где угодно. Он предвкушал миг, когда встретит ее и она побежит к нему навстречу, обезумев от радости, побледневшая и дрожащая от волнения.

Он вспомнил, что время позднее, и ощутил холод. Он вспоминал последнюю ночь, проведенную с Ленитой, чтобы забыть, что от следующей ночи блаженства его отделяют несколько часов.

В окнах никто не показывался. По бурой, неровной поверхности двора бегали взапуски синие и красные пятна – дети-креолы в байковых рубахах. Вот и все.

«Оно и к лучшему,– сказал себе Барбоза.– Явлюсь нежданно-негаданно, когда она выйдет на веранду, а покуда поболтаю со стариком».

Он подъехал к воротам.

Ребятишки сгрудились вокруг него, стали махать руками, прыгать и нараспев кричать:

–?Вот молодой хозяин! Молодой хозяин приехал!

–?Тихо вы, бесенята! – огрызнулся Барбоза, прикладывая к губам указательный палец правой руки.

Креолы, привыкшие к повиновению, смолкли.

Барбоза спешился, снял шпоры, пересек двор, вошел в дом и на цыпочках направился к веранде.

Там было безлюдно.

Тогда он пошел в комнату к отцу. Полковник лежал и стонал, терзаемый приступом ревматизма. В шезлонге, как обычно, дремала разбитая параличом мать.

–?Как дела, отец? Как поживаете, мама?

Отцу он поцеловал руку, а матери – лоб.

–?Да слава Богу! – ответил полковник.– Кабы не этот чертов ревматизм... Ох!.. Ты-то как съездил?

–?Очень хорошо.

–?Как с оборудованием?

–?Завтра привезут на станцию.

–?Что, послать за фургонами, чтобы сегодня же привезли твой багаж?

–?Ничего страшного. Подожду до завтра.

–?А что привез-то?

–?Новые детали. Некоторые прямо при мне отливались.

–?Ладно, а дорого обошлось-то?

–?Нет, довольно дешево. Тысячи три.

–?Вон оно что!.. Ты ужинал?

–?Нет.

С усилием полковник сел, достал из-под подушки свисток и громко свистнул.

–?Чего изволите, хозяин? – спросила тут же возникшая в дверях рабыня.

–?Сын приехал. Приготовь ему поужинать.

–?Сию минуту, хозяин.

Она повернулась и проворно вышла.

Барбоза не хотел спрашивать о Лените. Наверняка она была у себя в комнате. Сейчас он пойдет к ней.

С разрешения отца он вышел, сказав, что надолго не задержится, просто, мол, нужно побеседовать.

Барбоза подошел к гостиной Лениты – и сердце у него замерло, когда он увидел пустые полки, где не осталось ни единой статуэтки, ни единой севрской вазы, ни единой сацумской курильницы.

Подойдя к двери спальни Лениты, Барбоза толкнул ее, но она оказалась запертой на ключ. Другая ее комната оказалась пустой. Он побледнел и прислонился к дверному косяку, чтобы не упасть.

«Что случилось? – спросил он себя.– Куда делась девушка?»

Он вернулся в покои отца.

–?Отец, где дона Ленита?