И на сторонний взгляд, всё складывалось вполне удачно и ничто не предвещало трагического конца. Но по прошествии года, старший сын Сергей резко изменился: у него начались необъяснимые приступы агрессии и гнева. Родители посчитали, что это издержки переходного возраста и надеялись, что всё постепенно войдет в колею.

Но 8 марта, в праздничный день, Сергей с отцовской двустволкой вышел на балкон седьмого этажа, к перилам он привязал близнецов. А родителей поставил перед выбором: либо он стреляет в приёмышей и выбрасывается с балкона, либо родители отдают их обратно в детский дом.

Двух вариантов, конечно, и быть не могло. Родители приняли единственно верное решение, пообещав Сергею выполнить его требование. К счастью, не произошло страшной трагедии, и члены семьи остались живы. Но в этой ситуации жертвами оказались все. И в первую очередь — сам Сергей. Какие демоны должны бушевать в душе подростка, чтобы заставить его решиться на такой поступок?

Я не стал встречаться с участниками этой драмы, не пытался проникнуть в глубины детской психологии, или объяснить мотивы. Догадываться об этом я предоставлю вам, уважаемые читатели… Даю пищу для раздумий и повод присмотреться внимательнее к своим детям. Чтобы найти в нашей быстропроходящей жизни время и узнать, а чем, собственно, живут наши дети?»

Иван протянул Митяю ещё один лист.

— А вот и фотография. Это балкон того дома. И дети. Узнаёшь?

— Я уже понял, Ваня. А давно они живут здесь?

— Второй год.

— Но по логике событий, уже должно чёрт знает что произойти!

— Уже произошло. Дом сгорел.

— Ну, по сравнению с этим триллером, что я сейчас прочитал, это просто семечки! Чем ты объясняешь?

— Знаешь, я думал над этим и решил, что мы им не по зубам.

— То есть как?

— Ты уже сам понял, что мы — другие. Но я уверен, что тебе надо спешить.

— Мне?!

— Тебе, конечно. И чем быстрее, тем лучше. Я чувствую — может что-то случиться. И Лина мне вчера говорила об этом.

— Хорошо. Я попробую. Прямо сегодня.

Митяй пожал Ване руку и пошёл к себе. Первым делом он разорвал все распечатанные листы на мелкие кусочки и смыл их в унитазе.

Его ждет нелёгкая ночь и нужно поспать. И только закрыл глаза, как навалился сон. На этот раз во сне он ничего не видел, только бесконечным рефреном звучали слова: одно и то же четверостишие… Он уже выучил его наизусть, но готов был слушать ещё и ещё голос Маши.

Вскочил Митяй резко, от стука в дверь. Спросонья не попал ногами в тапки, пошлёпал открывать босиком. За дверью стоял попугай Иосиф. Вот ведь вежливый какой: клювом в дверь постучал. Митяй растянулся на кровати, а Ёська устроился на спинке. Смотрел внимательно, склонив голову набок. У Митяя всплыли слова из сна. Сказал их вслух:

Белопутьем по теми, через голову — тени,

По лесам, велесам, по тропам, перелесам,

Ист фин, кос ол, днесь рад, свет дан.

Иосиф поднял крыло и сказал:

— Ну, наконец-то, до тебя дошло. И сколько можно — вокруг да около? Говори уже.

Митяй зажмурился, почему-то потёр уши и снова открыл глаза. А попугай продолжал:

– Ну, что ты на меня уставился, как баран на новые ворота? Мало тебе всего сказано-показано? Или до сих пор не врубился? Хочешь, ущипну?

Спрыгнул на кровать и довольно ощутимо крутанул клювом кожу возле коленки. Щипаться он был мастак.

— Ёська, ну ты даешь! Хватит уже, больно.

— Да тебя, дурака, не щипать, а долбить надо. По темечку.

— За что это?

— Смотришь вокруг, но не видишь ни фига. Скоро всё полетит в тартарары, а ты сопли жуёшь.

— А что я делать должен?

— Да… Как всё запущено… Выпей йаду!

— Да ладно тебе. Знаю я всё. Сегодня пойду.

Иосиф начал проделывать странные манипуляции: выгнулся, выдернул несколько перьев из хвоста и кинул их Митяю.

— Думаешь, я зря те колосья поклевал? И тоже кое-что могу. Как говорила Маша в своих сказках: «и я тебе пригожусь, добрый молодец». Перья с собой возьми, как прищучит, то зажмёшь их в кулаке, скажешь последние строчки:

Ист фин, кос ол, днесь рад, свет дан.

Понял?

— Да, понял, спасибо.

— Спасибо не поклюёшь. Ну, бывай. Удачи!

Иосиф вспорхнул с кровати на пол и протиснулся в приоткрытую дверь.

Лину знобило. Похоже, начинался грипп.

Она выпила чаю с лимоном и мёдом, забралась в постель. С одной стороны, хорошо бы поболеть. Почитать, посмотреть бездумно в окно. Уже начались снегопады. Белая пелена становилась то совсем редкой: снежинки падали, сцепляясь в хлопья, то вставала плотной стеной, загораживая всё вокруг. Но — конец четверти, контрольные. Да и, честно говоря, в последнее время ей становилось страшно оставаться в доме одной.