Лихорадочно разложил стрелы. Хорошо, что взял с избытком. Ну, подходите, гады! Дорого ж я вам дамся... Хотя – нет, так нельзя. На что тебе голова, парень? Ты обязан выбраться отсюда, а не подыхать на радость Орде! Смотри, смотри, где в кольце прореха?!

Цепь ордынских тварей ползла через болото. Так... хоботяр аж трое... рогачей пять штук... а мелочь и не сочтешь.

Он подпустил их поближе и нажал спуск. Аратарн впервые испытывал свои громовые стрелы на таких крупных бестиях, как рогачи и хоботяры, и оттого стрелял даже с неким отстраненным интересом – как покажет себя его придумка?

Показала хорошо. Рогача свалил с двух стрел, хобо-тяру – с трех. Вторым пятком прикончил еще пару. Стрелы вскоре кончились, но и тварей поубавилось. Осталось лишь двое рогачей, если не считать мелочи и броненосцев с брюхоедами...

Рогачи добрались до островины первыми. И, не мудрствуя лукаво, пошли в атаку. Тут уже оставалось только одно – удирать. Улепетывать, пока за спиной страшные звери ярились и рычали, круша рогами вековые стволы; бежать по узкой ниточке тропы, пролегшей среди непролазных топей. Здесь все мхи были исполосованы скрытыми в зеленых тоннелях ручьями, один неверный шаг мог стоить жизни. Аратарн мчался, и следом за ним катилась волна чудовищ. По грудь в воде, он сшибся с загонщиками, что шли с другого края болотины. Секира снесла уродливую башку брю-хоеда, Аратарна окатило вонючей кровью. Твари поменьше вязли в трясине, и, проскользнув мимо их более крупных собратьев, Аратарн ухитрился выскочить на сухое место.

Далеко уйти ему не дали. Весь лес был полон мечущихся зловещих теней. Несколько раз он рубил прямо у себя под ногами – самые ловкие и быстрые ухитрялись подобраться совсем близко. И бежал, бежал, почти не разбирая дороги, понимая лишь одно – дело плохо и на сей раз ему, похоже, не вырваться. Что же будет с мамой?...

Однако при всем при том он оставался охотником. Несся сломя голову и наугад, но не потерял следов Кожаного Мешка. Их не сумели затоптать даже все собравшиеся здесь страшилища.

Наступила ночь, а он все бежал и бежал – неутомимой волчьей рысью, сам дивясь невесть откуда взявшимся силам. Орда мало-помалу отставала – хорошие ищейки там есть, но вот скороходов мало. Аратарн уже начал было поворачивать на север, к дому, когда выяснилось, что его гонит настоящая облавная охота шириной не меньше лиги – а то и больше, если приглядеться.

До рассвета ему пришлось драться еще трижды, когда на него наталкивались бродячие своры Орды. Он убивал, сколько мог, и вновь растворялся в темноте, сбивая преследователей с толку. Он один умел это делать – что-то вроде ложного следа.

Любой маг сказал бы, что парень неосознанно бросает отводящее глаз заклятье. Но вот только как он научился это делать?.

И как научился качать силу в немеющие ноги, чтобы бежать через буреломы всю ночь напролет?

Заря застала его за много лиг от дома. Погоня не отставала. Расстояние не увеличивалось, но и – ценой огромных усилий – не сокращалось. У Аратарна кончились стрелы, он не мог ни остановиться, ни отдохнуть – Орда неутомимо гнала и гнала его, и он мчался, кое-как подкрепляясь на бегу захваченной еще из дома снедью, размокшей в болоте, но все же годной в пищу.

Так минул еще один день. К вечеру Аратарн перестал удивляться чему бы то ни было. Он превратился в животное, только и могущее, что переставлять ноги. О том, чтобы повернуть и прорваться сквозь ряды Орды, не могло быть и речи – силы были слишком неравны. Даже он, при всех своих способностях, в конце концов оказался бы просто задавлен.

А след Кожаного Мешка все вился и вился перед ним, словно путеводная ниточка. Он то пропадал, то вновь подвертывался под ноги; и могло показаться, что Аратарн все еще продолжает безнадежную погоню.

Его отжимали на юго-восток, к горам Ар-ан-Ашпа-ранга. На добром коне это неделя пути, ежели через Орду. Но Аратарн, бежавший день и ночь, начал предполагать, что ему удастся добраться быстрее. Это было бы спасением. Подгорный народ по сей день твердо держал рубежи своих гор, и преследуемый мог получить там защиту. А потом они пропустят его к северному краю своей страны, он вернется домой, и все будет хорошо

Он не спал и почти не ел четверо суток. Любой на его месте, даже неутомимый Двалин-кователь, уже давно свалился бы от усталости. О том, откуда берутся силы, Аратарн не думал. Он вообще не мог ни о чем думать, кроме как о висящей на плечах погоне. Ему не давали уклониться ни на шаг в сторону. Его гнали и гнали прочь, к горам.

Он вышел к серым природным бастионам гномов в неудачном месте – скалы вздымались в самое поднебесье, и взобраться по их отвесным склонам не было никакой возможности. Даже с его невесть откуда взявшимися силами. Один раз попробовал – свалился, угодив прямо под ноги одной из поименных свор Орды. Насилу отбился, потерял меч и один из ножей. И вновь пришлось бежать – на юг, вдоль неприступных гор.

Разумеется, изначально эти горы не были такими. Но гномы Ар-ан-Ашпаранга с муравьиным упорством за сотни лет труда стесали отлогие склоны, превратив их в отвесные кручи, завалили обломками выходы из ущелий, залив все крепильной глиной, которая, застыв, делается прочнее обожженного кирпича, создав тем самым на своей границе настоящую крепостную стену. Здесь они держали оборону от Орды, для пропуска людей и товаров в Лесной Предел осталось несколько ворот. Но до них еще надо было добраться.