– Быстрее, надо помочь Юдзе, — приказал Ли, после того как последний преступник осел на пол, разрубленный узким мечом от правого плеча почти до самого пояса.

С поддержкой къёкецуки тайпэн уже не нуждался в таком большом сопровождении, и поэтому кое–кто из наемников начал осматривать своих раненых и связывать врагов, оставшихся в живых. На четвертом этаже обнаружилось, что засада, пусть и не столь многочисленная, действительно поджидала старшего пристава, вот только исход боя здесь наступил довольно быстро. За тонкими бумажными панелями в узких нишах, обрамлявших маленький зал вокруг лестничной площадки, могло спрятаться не больше десятка человек. Судя по количеству тел с отличительными знаками преступного клана, наемники успешно разобрались с нападавшими, потеряв лишь двоих, убитых стрелами, видимо, еще в самом начале. Быстрым шагом Ли направился к широким дверям в следующую комнату, оказавшуюся почти точной копией зала на третьем этаже, только без ширм–перегородок.

Человек, стоявший у дальней стены, опирался на черный посох из высушенного дерева и, чуть склонив голову на бок, улыбался вошедшим. Несмотря на красное одеяние и обритую голову, ни для одного из поданных благословенного Императора перепутать этого пожилого мужчину с обычным монахом было бы совершенно невозможно. По атласной материи его облачения струились черные изогнутые письмена, и точно такие же татуировки покрывали лицо и руки служителя темных сил. Правый глаз заклинателя, как и положено, был искусственным, а знак разрушения на янтарном шаре, вставленном в глазницу, был выложен рубиновой крошкой. Вокруг монаха среди пуховых подушек и низких столиков лежали тела воинов Джао, и можно было не сомневаться, что большинство из них уже не дышат. У порога, привалившись спиной к притолоке, сидел Юдзе. Он тяжело дышал и держался левой кистью за грудь в районе сердца, время от времени харкая кровью. В другой руке командир приставов держал чей–то чужой меч, как будто закрываясь им от человека на другом конце помещения.

– Тебе следовало прислушаться к чужим советам, тайпэн Ли Хань, — произнес темный монах с умиротворенным смирением. — Но ты все равно искал и нашел меня, а значит, получишь теперь то, к чему так стремился.

– Так ты и есть Фуян? — Ли с большим трудом сумел оторвать взгляд от каменного глаза собеседника. — Это многое проясняет.

Мертвые демоны вышли вперед, заходя к новому противнику с двух сторон.

– Это будет интересно, — усмехнулся монах, поднимая свой посох в боевую позицию.

Хань сделал знак бойцам Джао, толпившимся в дверном проеме, но по–прежнему не решавшимся входить. Повинуясь безмолвной команде тайпэна, наемники подняли с пола Юдзе и скрылись у лестницы, плотно задвинув массивную деревянную ставню и оставляя в комнате лишь четверых.

– Ты заботишься о людях, Хань. Это похвальная черта, — заметил Фуян. — Одна из основных для того, кто хочет вести за собой других…

Он еще говорил эту фразу, когда къёкецуки бросились в атаку. За какое–то неуловимое мгновение фигура монаха словно раздвоилась, одновременно встречая каждую из демонов. Иссушенный посох завертелся черным вихрем, отражая удары смертоносных клинков, а размазанный силуэт в багряных одеждах плавно заскользил между матовых всполохов, ничуть не уступая къёкецуки в грации и скорости.

Тайпэн с немым восхищением следил за этой схваткой, понимая, что и близко не сможет сравниться с таким мастерством, дарованным не только годами изнурительных тренировок, но еще силами, соприкоснуться с которыми Ли совсем не желал. В какой–то момент ему показалось, что Фуян открылся с его стороны, и Хань ринулся в бой, замахнувшись своим палашом. Но из двойной фигуры темного служителя навстречу Ли вывернулась третья ипостась проклятого монаха и, воздев руку, гортанно выдохнула «тоу!». Между Ханем и ладонью Фуяна было не меньше двух локтей, а сам тайпэн был облачен в тяжелые доспехи, но незримая сила швырнула его через всю комнату, как высушенный бумажный лист. Разбив с треском и грохотом какой–то шкаф, заставленный странными фарфоровыми сосудами, Ли свалился на пол среди обломков и щепы, чувствуя, что тело уже наливается тугой режущей болью в районе сломанных ребер.

Тем временем, кровопийцы усилил натиск, стараясь зажать монаха сразу с двух противоположных сторон. Крутящийся посох с прежней грацией отбивал все самые хитрые их приемы, и в кровавых глазах у къёкецуки стали разгораться злые огни. Ловко поднырнув под очередной выпад Ёми, Фуян оказался с девушкой лицом к лицу. Правая рука монаха, сложенная в странном жесте, взметнулась вверх, слегка коснувшись лба мертвого демона.

– Тоу!

Бледная кожа Ёми вдруг стала еще светлее, и, запнувшись на ровном месте, младшая из спутниц Ханя без единого звука рухнула на мягкий ковер, устилающий пол. Рассерженной кошкой зашипела Таката, набросившись на врага с двойной злобой и яростью. Ее третий удар пробил несокрушимую защиту темного монаха, и на татуированной коже щеки остался неглубокий рубец. Запах крови окончательно привел къёкецуки в неистовство, и Фуян, сметенный таким напором, впервые начал отступать. Клинки демона еще не раз испачкались в крови проклятого, но чем ближе казалась победа, тем больше Таката теряла контроль над поединком. На очередном развороте их смертельного танца, когда девушка уже наметила себе момент для нанесения последнего удара, посох монаха скользнул к плечу къёкецуки и, казалось бы, слегка прикоснулся к ее голове в районе виска. Эффект от этого филигранного движения был сокрушительным — холодная кровь демона щедро плеснулась на ближайшую столешницу, а саму Такату отбросило в сторону. Упав на пол, она прокатилась несколько локтей и замерла, не подавая больше ни единого признака жизни.

Фуян одернул полу своего одеяния, потемневшую от крови, и критически осмотрел глубокую рану на правом бедре. Шум на другом конце зала отвлек его от этого занятия, и, подняв голову, монах вновь по–отечески улыбнулся.

– Вот видишь, тайпэн, как иллюзорно порой чье–то могущество. Всегда найдется кто–то сильнее, быстрее и умнее тебя, но в нашем случае у тебя не было шансов.

– Это мы еще посмотрим, — через силу выдавил Ли, пытаясь удержаться на ногах и вынимая из ножен цзун–хэ взамен потерянного палаша.

Служитель проклятых духов неторопливо направился к своему последнему противнику, не считая нужным скрывать свое превосходство. Цзун–хэ свистнул в воздухе, но черный посох легко отбил его в сторону. Широкий тяжелый клинок был плохо приспособлен для метания, но для Ли это был последний шанс, оказавшийся таким же неудачным, как и все его предыдущие попытки. Если и было на свете, хоть что–то, что могло теперь остановить фигуру в красном, тайпэн себе этого не представлял. Все годы тренировок и учебы были бесполезны в схватке с таким врагом, и оставалось лишь, наверное, молить предков о снисхождении за былые ошибки. Но вместо молитв на ум пришли слова мастера–наставника Ю Вея, тогда казавшиеся лишь очередным философским рассуждением, смысл которого ученики должны были постигнуть сами. Со временем эта мудрость совсем истерлась из памяти, чтобы неожиданно вернуться в такой вот весьма неприятный момент.