— Дим, ради всего святого, уйди отсюда! — мое терпение было исчерпано до конца. Как он меня бесит!

Похватив Лиду под локоть, я обняла ее тонкие плечи. — Сейчас станет лучше. Пойдем.

Похватив Лиду под локоть, я обняла ее тонкие плечи и, приговаривая успокаивающие глупости, как маленького ребенка, увела подругу из кухни. Михайлов, продолжающий цедить сквозь зубы все новые и новые порции ругательств, остался один. Его состояние волновало меня куда меньше, чем головокружение Лиды.

— Успокойся, — прошептала подруге и распахнула перед ней дверь ванной, — сейчас станет легче. Давай ты умоешься, а я пока найду тебе какие-нибудь лекарства. У меня есть что-то из…

— Не хочу таблеток, — устало возразила Лидуся, и мне осталось лишь согласиться. Если я правильно помню по своему состоянию пять лет назад тошнота скоро должна пройти. Бедный Михайлов, ему досталось все содержимое чужого желудка. Бесенок внутри меня гневно хихикал.

— Конечно.

Я придержала длинные локоны Лидочки, пока она склонялась к раковине и полоскала рот. Сейчас в свете крохотных лампочек над зеркалом в ванной Лида казалась почти прозрачной. Бледная кожа, темные круги под глазами и исчезнувшая с лица улыбка. А ведь Лидуся улыбалась, даже ругаясь с Димкой.

— Пойдем в спальню, тебе лучше прилечь, хорошо? — предложила, вновь обнимая дрожащую от озноба Лиду.

— Ага, — девушка слабо кивнула и позволила мне проводить ее до постели. — Ты побудешь со мной чуть-чуть? — попросила, когда я, вытащив из шкафа тонкий плед, протянула его подруге.

— Побуду… — я ответила тихо, выкидывая из головы мысли о Димке, все еще находящемся в моей квартире. Его ворчание и великий-могучий русский мат был слышен даже сквозь закрытую дверь спальни.

— Он такой придурок…

Я кивнула, устраиваясь на свободной половине кровати и заметив, как Лида хмурит брови, думая о чем-то своем, вдруг решилась спросить.

— Зачем ты вечно с ним споришь? Не проще ли его игнорить?

— Этого козла? — Лида фыркнула, закутываясь в одеяло и обнимая себя руками, чтобы согреться. Мне хотелось погладить ее по щеке, сказать, что все будет в порядке, что все еще можно исправить, но… какой смысл в фальшивых словах, в обещаниях, в которые ты сам ни капли не веришь?

— Ты разве не видишь, что у него на лице написано: я король всего мира! Мне хочется стереть ухмылку с его лица, понимаешь?!

О, да. Я точно понимала состояние Лиды. Но мое желание точно так же поспорить с Тимуром имело не вполне нормальные «корни». Или влюбленность в объект неприязни — обязательно условие для таких истерик?

— Лид, Михайлова не изменишь. Он такой, какой есть. Зачем ты тратишь на него свои нервы?

— Но он начинает первым! — я с сомнением взглянула на Лиду, и она осеклась. Добавила, через мгновение. — Ну, или почти всегда!..

— Вот видишь…

— Но ему никто не давал права так ко мне относиться! — Лидочку, вряд ли, можно было убедить в чем-то.

— А почему он так себя ведет? — этот вопрос нужно было при случае задать и Димке. Но до сих пор, следуя обещанию, данному Лиде, я старалась не лезть в чужие не-отношения. Взрослые люди, могут же они разобраться сами?

— Откуда я знаю! — Лида снова вспылила, и только легкий румянец на щечках можно было списать на то, что девушке вдруг стало жарко. — Вы с ним общаетесь, вот и спроси у него.

Пришлось пожимать плечами. Я думала примерно о том же.

— И что у меня нужно спросить? — Михайлов, как чертик из табакерки, подал голос в самый неподходящий момент. Мы вздрогнули вместе с Лидой и синхронно обернулись к распахнутой настежь двери. Прелестно! Еще один представить мужского пола щеголял в моем доме полуодетым. Испорченная рубашка Михайлова благополучно канула в лету. На Димке были одеты только облегающие джинсы и белые до крахмальной белизны носки. Лида рядом со мной нервно сглотнула.

Так впечатлилась? Ну…

На мой изощренный вкус Михайлов не выглядел настоящим мачо и на образчик мужской красоты никак не тянул. Милый мальчишка с тонкими чертами лица, с плоским животиком, не обезображенным ни модными «кубиками», ни просто присутствием ярко-заметных мышц, Димка был скорее изящным и гибким. Брутальности и мужественности в его движениях было не отыскать. Он напоминал мне временами гимнаста, особенно в те минуты, когда, как уж, извивался в толпе молодежи, отжигающей под очередной электронный микс.

И все-таки Лидочка по левую руку от меня дышала прерывисто и слишком часто. Это о чем-то ведь говорит, ага?

— Убирайся отсюда, — прошипела подруга. И я впервые подумала, что Лида слишком категорична. Зная характер Димки, я без проблем понимала, что конкретный посыл лишь подогревал злость моего друга.

— А если нет, что ты мне сделаешь?

— Дим, ты долго будешь валять дурака?! — я приподнялась на кровати, впервые за многие месяцы пытаясь одернуть зарвавшегося пацана. Сколько можно играть в свои игры?!