Эти слова тут же пробудили в Гранте желание

поговорить и я отметил тогда (и не в последний

раз), что если у него не было охоты обсуждать

какую-то иную тему, то на эту он проявлял

готовность беседовать всегда.

Он заговорил на тему, о которой я уже

упоминал, тему мошеничества, учинённого в

отношении его и его родни этим субъектом,

Уордом, которому он безоглядно доверился. Но

при этом, он всё же не допустил в адрес Уорда

Мультиязыковой проект Ильи Франка www

. f ranklang . r u

26

ни одного выражения крепче тех, что

разгневанный взрослый мог бы употребить в

отношении нашкодившего ребёнка. Он говорил

как человек глубоко обиженный, униженный и

обманутый, но ни разу не пустил в ход

оскорбительного или унизительного

выражения.

Что до меня, то я всё время мысленно кипел, я

скальпировал Уорда, свежевал его живьём,

колесовал, кромсал в фарш и поносил всеми

матерными словами хорошо известного мне

языка, подкрепляя их в моменты затруднений и

сомнений обрывками матерщины из двух не

очень хорошо известных мне языков.

Грант вёл свой рассказ с глубоким трагизмом в

голосе, но лицо его ничем не выдавало всего,

что творилось в его душе. На своё лицо он мог

положиться при самых чрезвычайных

обстоятельствах. Оно всегда оставалось ему

верным и никогда не подводило его.

[Где-то первого-второго июля 1885 г. в Маунт

МакГрегор, примерно за три недели до смерти

Гранта, мы с Баком Грантом беседовали, сидя

по обе стороны от кресла генерада, чтобы хоть

как-то составить ему компанию, - он мог только

Мультиязыковой проект Ильи Франка www

. f ranklang . r u

27

слушать. Только что пришло известие о том,

что служащего банка Мэрин-Бэнк, дружка

Уорда (как же фамилия этого гада?) упекли на

десять лет. Бак клеймил его самыми крепкими

выражениями, которым он мог позволить сойти

с его языка, я не сильно отставал. Грант

немного послушав, потянулся за карандашом и

блокнотом, где написал: "Он не так плох, как

второй", имея в виду Уорда. Это был его

единственный комментарий. Даже в записке он

не мог выразиться грубо.]

Пока генерал продолжал свой рассказ,

полковник Грант вставил, - Отец даёт вам

понять, м-р Клеменс, что семейство Грантов –

сборище болванов!

Генерал стал оспаривать это, сказав, в

частности, что если следовать такой логике, то

можно заявить, что раз Уорд заманил кого-то в

свои сети, то эту его жертву также можно

назвать болваном, как любого из Грантов; что

если критерием болвана был лишь сам факт

успешного мошеничества, совершенного

Уордом, то болванами можно окрестить чуть ли

не каждого. Он стал аргументировать

Мультиязыковой проект Ильи Франка www

. f ranklang . r u

28

примерами. Он сказал, что мол-де никто не

назвал бы болваном президента

железодорожной компании Ири-Рэйлроуд,

которого Уорд убедил доверить ему сумму в

800 тысяч долларов, присвоив затем всю её до

единого цента. Затем привёл в пример ещё

одного человека, которого никто не назвал бы

болваном, но которого Уорд искусил доверить

ему более полумиллиона долларов, взамен

которых не вернул в итоге ничегошеньки.

Далее привёл пример человека с фамилией что-

то вроде Фишер, но иной, которого никто не

посмел бы назвать болваном, который,

напротив, проявив себя смеклистее и

прозорливее других, сильно разбогател и вечно

хвастался своей прозорливостью и тем, что

никому не дано его оболванить или обмануть.

И что учинил с ним Уорд? Он соблазнил его на