А теперь скажи мне, что его интересует в местных лесах?

— Мне думается, в первую очередь наш лагерь номер три, :— ответил я не задумываясь. — Он нацелился на Уаксуанок, только там ничего нет, кроме древних развалин. Он будет огорчен.

— Боюсь, что у Джека иное мнение, — сказал Пэт.— Меня беспокоит то, что Фаллон ничего не хочет предпринимать в связи с этим.

— Может, обратиться в полицию? Такое скопление преступников в одном месте наверняка ее заинтересует.

— Не будь таким наивным, Уил, — взглянул на меня как на недоразвитого ребенка Пэт. — Мы не в Англии, здесь меня упекли за решетку, обвинив в распространении ложных слухов, едва я раскрыл в участке рот. Мне удалось дать на лапу охраннику, и только вчера я выбрался из клетки. В этой части света на закон рассчитывать не приходится.

— Значит, от Фаллона тоже ничего нельзя требовать,— пожал плечами я, тяжело вздохнув,

— У него обширные личные связи в высших сферах, он может через них заставить местные власти шевелиться. У меня же без него ничего не выйдет, — сказал Пэт.

— Может быть, мне поговорить с ним? — спросил его я.

— Попытайся, — сокрушенно покачал головой он. — С ним что-то неладное происходит в последнее время. Раньше он был другим.

Я отправился к Фаллону и застал его за разговором с Рудецки: они обсуждали план строительства третьего лагеря.

— Только не трогайте развалины и камни. — предупреждал профессор инженера. — Оставьте все как есть, заклинаю вас!

— Хорошо, хорошо, — кивал головой Рудецки. — С меня достаточно будет и возни с деревьями.

Фаллон заметно похудел и выглядел совершенно измученным, словно плоть его сжигал внутренний огонь. Мысли его были заняты исключительно Уаксуаноком, остальное его не волновало.

— Оставьте проблему безопасности Харрису, — не дослушав меня до конца, небрежно обронил он. Это его дело.

— Но Харрис говорит, что сам вряд ли сможет что-нибудь сделать, — возразил я.

— Значит, я зря плачу ему деньги, — проворчал Фаллон и снова стал что-то разъяснять Рудецки.

Холстедов я пугать до смерти не стал, но еще раз поговорил с Пэтом Харрисом, поведав ему о своей неудачной попытке добиться чего-либо от Фаллона. Пэт мрачно ухмыльнулся, когда услышал, как профессор отозвался о нем, и сказал:

— Меня тревожит, откуда Гатту стало известно, что ему пора здесь появиться. Ведь он прилетел, едва вы обнаружили Уаксуанок. Странное совпадение, однако. Говорил он с кем-либо здесь наедине?

— Нет, — покачал я головой, — едва ли. Мы не дали ему побродить по окрестностям в одиночестве.

— Значит, он ни на минуту не оставался ни с кем с глазу на глаз?

— Перед тем, как сесть в самолет, он со всеми попрощался. Холстед находился слегка поодаль, Гатт подошел к нему и пожал ему руку.

— Значит, все-таки Холстед, — произнес задумчиво Харрис. — Вот что я скажу тебе, Джемми. Одного рукопожатия вполне достаточно, чтобы передать нужную информацию. Советую запомнить это на будущее!

Огорошив меня столь загадочным предупреждением, Харрис улетел выяснять дальнейшие намерения Гатта, а я погрузился в размышления, перебирая в уме все, что мне было известно о Холстеде. Но какие общие дела могли быть у него с Гаттом? Я не мог себе этого даже представить.

Вскоре у нашего пилота Райдера заметно прибавилось работы. Он доставил на новое место сперва инженера Рудецки с двумя помощниками, потом вернулся за снаряжением, а после того, как была готова посадочная площадка, стал перевозить строительные материалы и основной груз, и события начали развиваться столь стремительно, словно это была военная операция по подготовке плацдарма.

Фаллон с видимым удовольствием наблюдал за всей этой суетой и только смеялся, когда я напоминал ему о стоимости одного часа летного времени вертолета, попыхивая своей трубкой.

— Вы прирожденный счетовод! — восклицал он, иронически глядя на меня. — Вот и прикиньте, что дешевле: пользоваться вертолетом или нанимать лесорубов, чтобы добраться до места.

Проведя некоторые расчеты, я убедился, что использование вертолета значительно выгоднее. Фаллон был . не из тех, кто бросает деньги на ветер.

Спустя несколько дней прибыли еще четверо археологов. Это были молодые люди, преисполненные энтузиазма. Tрoe из них не имели опыта полевых работ, и на Фаллойа они смотрели с благоговением. На Холстеда же они смотрели довольно косо, во всяком случае, не выказывали к нему никакого почтения, из чего я сделал вывод, что дурная слава о нем распространилась слишком далеко и дела его совсем плохи. Жаль, что Катрин не понимала всего этого. Каково же ей было жить с таким человеком!

Спустя десять дней мы вылетели в новый лагерь. Перед посадкой наш вертолет сделал круг над синотом, и я взглянул вниз, чтобы посмотреть, какие изменения произошли там с тех пор, как я висел над этим местом на тросе. Теперь по одну сторону посадочной площадки стояли ангары для вертолетов и самолетов, а по другую аккуратными рядами тянулись домики. Рудецки не терял времени даром.