– Короче, ты хочешь позвать его в гости…

– Я хочу пригласить его к нам на обед в это воскресенье. Мне Волик немножко о нем рассказал. Понимаешь, Варшавский работает почти без выходных, а по воскресеньям делает специальные упражнения для восстановления утраченной энергии, при этом в американские рестораны он не ходит, сам себе готовит еду… Я хочу его позвать часов на пять вечера, что ты думаешь?

– Если ты ради этого приготовишь баранью ногу, нашпигованную чесночком, как ты умеешь…

– Приготовить могу, но это поставит тебя в неловкое положение. Варшавский – вегетарианец.

– Лев вегетарианец – это даже не смешно…

– Зато не так опасно при личной встрече.

Она налила в бокал немного белого вина, вышла на балкон, где стоял старый шезлонг с провисшим брезентовым тентом, и легла, подставляя лицо солнечному свету, проникающему через мягкие иглы серебристой пихты, которая росла рядом с домом.

Это было ее любимое время дня: затихающий карнавал света, бьющего сквозь листву, появление в воздухе чуть горьковатого, полного неясных предчувствий запаха хвои и острого мятного запаха розмарина, куст которого рос из кадки, что стояла возле ее изголовья. Она часто использовала розмарин в качестве приправы, добавляя его в спагетти или в приготовленный на гриле кусок мяса; но в этот раз розмарину не нашлось применения. К воскресному обеду она приготовила чисто вегетарианский набор: салат из листьев аругулы, тонко нарезанные ломтики помидора, на которые положила белоснежные кружочки моцареллы, еще она приготовила рагу из овощей и специально для московского гостя сварила гречневую кашу – Волик по секрету сообщил, что дядюшка большой ее любитель. В русском деликатесном она подкупила винегрет, хумус, салат из морских водорослей.

Виола пригубила вино и, откинув шезлонг горизонтально, легла и стала смотреть на листья сквозь полуопущенные ресницы, прислушиваясь к легкому шелесту в игольчатых созвездиях пихты и незаметно сама превращаясь в невесомую мелодию ветра…

Она открыла глаза, почувствовав на себе чужой взгляд. Лев Варшавский, плотно сжав губы, внимательно рассматривал ее. Он был в белой накрахмаленной рубашке, светло-серой паре и в черных замшевых туфлях. В левой руке он держал коробку шоколадных конфет.

– Где Юлиан? – спросила она, быстро приподнявшись с шезлонга.

– Что-то забыл в машине, сейчас вернется. Здравствуйте, Виолетта.

– Здравствуйте, Ленард… то есть, Леон. Извините, вы появились неожиданно, а я, видимо, вздремнула.

– Устали?

– Немного. Готовила, сервировала стол и одновременно разговаривала по телефону. Звонили с работы. Я ведь программист. Занимаюсь тестированием новых программ. Иногда какая-то программа дает сбои, и мне звонят независимо от времени – днем или ночью… Одним словом, прилегла, чтобы сбросить напряжение, и уснула.

– Как вы себя сейчас чувствуете. Отдохнули?

– Не знаю… очень болит голова, как будто спазма, вот здесь…

– А ну-ка, подойдите ко мне. Он сделал шаг назад, положил коробку конфет на диван, затем неуловимым движением фокусника быстро сжал ладони и тут же выпрямил их перед лицом Виолы. Руки у него были красивые – с длинными пальцами, очень выразительные, как у хорошего иллюзиониста.

– Знаете, почему про усталость или боль иногда говорят – «будто рукой сняло?» Потому что целители на Руси умели снимать недуг руками в буквальном смысле слова. Руки являются своего рода оголенными проводами, но не каждому дано передавать энергию реципиенту. Мастера рейки хорошо владеют этой техникой. Но я использую несколько другую методу. Я являюсь не автоматическим проводником космической воли, а ее накопителем. Как конденсатор, накапливающий электрический заряд. Я выдаю энергию импульсами, пучками… понимаете? Расслабьтесь.

Он положил ладонь на ее затылок, нащупывая пальцами какие-то точки, и затем неожиданно большим пальцем правой руки сильно надавил на надгубный желобок. Виола вскрикнула.

– Знаю-знаю, это больно. Зато через несколько минут наступит облегчение. Один из главных постулатов целителя – боль снимать через боль. По-русски – клин вышибать клином. Я применил только что две техники: традиционную акупрессуру и Су Джок – это корейская мануальная медицина. А теперь можно улыбнуться, а то вы очень напряжены.

Виола засмеялась.

Входная дверь хлопнула, и в комнату вошел Юлиан. Он достал из бумажного кулька бутылку вина.

– Пришлось сбегать на угол, в ликерный, – объявил он, запыхавшись, – зато купил бутылку рецины. Вы никогда не пробовали греческие вина, Леонард?

– Я не особый знаток вин…

– Рецина, благодаря своему нестандартному привкусу, напоминающему попорченный грибком хлеб и подгоревшую резину, можно сказать, просто создана для вегетарианских блюд, исключительно хорошо идет под гречневую кашу…

– Не обращайте внимания, он шутит… – сказала Виола, сделав большие глаза и незаметно подавая знаки Юлиану.

– Вы приготовили гречневую кашу? – оживился Варшавский.

– Да, мне сказали, что вы ее любите.

– Спасибо, но признаюсь, я разочаровался в местных продуктах. Американская гречиха безвкусна, как и американский хлеб, а та, что экспортируется из России и Украины, тоже не высшего качества… чего-то в ней не хватает. Не тот вкус, слабый заряд.

– Заряд? – переспросил Юлиан.