Они покончили с кормежкой и присели отдохнуть на лестнице. Заодно и свежим воздухом подышать, пока от вонищи глаза не вытекли.

– Позавчера еще обряд провели – объявили наших подопечных мертвецами. Вымарали имена, заменили на прозванья.

– Но мы-то ведь не считаемся покойниками?

– Что с того? Мы – могильщики, мы по эту сторону границы, хоть сами живы. Исил-Палач всю жизнь так живет и - ничего. Привык, кажись.

– А потом что будет?

– Как обычно. Ночью отдохнут, и как солнце взойдет, так Исил займется нашими постояльцами. Каждому своя «награда» по вине и закону. Чтоб, стал быть, искупили содеянное и отправились на новый круг с чистыми душами. Кому ж охота в новую жизнь тащить старые злодейства?

Ланс слушал завороженно, боясь пошевелиться и спугнуть внезапную догадку.

«Так может быть… Нет! Рано делать выводы», - сказал он себе.

А может, просто хотелось подольше оставаться пытливым исследователем, первооткрывателем. И когда бы стражница Лив позволила, то Ланс с огромным удовольствием облазил бы тюрьму сверху донизу, собирая малейшие доказательства существования Калитара. А эти штандарты с бабочками? О! Лэйгин успел придумать пять разных планов похищения одного из них. Лучшего свидетельства не найдешь. Он так загорелся идеей прихватить несколько сувенирчиков из прошлого, что уже приглядывал себе подходящий по размеру. И не видел ничего странного в том, что предыдущие жертвы островитян пропадали или сходили с ума. Если они оказывались в столь далеком прошлом, то обязательно воспринимали калитарскую тюрьму, как бред.

– Всякое бывало, - вздохнул неожиданно Эвит. – Но таких, как ты, еще ни разу не попадалось, парень.

– Вы читаете мысли?

– Делать мне больше нечего. Просто знаю.

Селедколюб вдруг подтолкнул Ланса локтем и лукаво подмигнул.

– Хочешь, покажу, что тут к чему? Покажу арену и остальное?

– Хочу! – охнул археолог, но вовремя вспомнил: - А Лив не хватится?

Отчего-то губы Эвита вдруг покривила глумливая ухмылка:

– Не хватится покамест. Не дрейфь. Тебе ж интересно?

– Ещё как!

– Так пойдем. Ходи за мной и не шуми. Тут местечко еще то, сам понимать должен, капище где ни попадя не ставят. Морские и подземные, почитай, под твоими ногами шевелются. Чуешь?

Пол и вправду подрагивал, иногда резко, но большей частью плавно приподнимаясь и оседая, словно кто-то исполинский плавал в глубине, а по земной тверди расходились волны. Кто-то свирепый, ненасытный, алчный до крови и беспощадный. Кто-то древний как этот мир, и такой же суровый к мелким смертным букашкам, ползающим по поверхности и тщащимся назвать свои нелепые трепыхания жизнью.

– Очень даже понимаю, - сочувственно молвил Эвит. – Сидишь тут, как мышь под горшком, и ждешь непонятно чего. Я ж говорю – мы в могиле.

Снаружи и в самом деле что-то происходило: гремел далекий гром и яростно гудел ветер.

– Нехорошая примета – землетрясение во время Летнего Фестиваля. Не к добру, - буркнул кухарь. – Вишь, туча какая?

Они стояли перед подъемной решеткой, закрывающей сейчас проход на небольшое пространство арены. Отсюда был виден краешек черной клубящейся тучи, которая медленно наползала на город.

– Ветер пока отгоняет в сторону, - заметил Ланс.

– А ну как направление переменится? Завалит нас, как пить дать. Или, чего доброго, зальет арену, тогда злодеюг наших топить придется. Исил будет недоволен. Да и Кат шибко осерчает. Не любит она своих зверей жертвенных топить. Жалеет всегда.

Сбоку от ворот мурранец увидел внушительных размеров колесо, с помощью которого решетка и поднималась. Ланс присмотрелся к ней повнимательнее.

– А в какую сторону крутить? Вправо или влево?

Эвит, не сдерживаясь, расхохотался в голос.

– Сразу видно, что ты раньше времени зашел. Уже б знал, что делать и куда крутить.

– Не понял…

– Ну, стал быть, оно тебе и не нужно понимать.

Над Эспитом сияло яркое солнце, но не радовало оно Верэн Раинер, совсем не радовало. Виной тому ночные кошмары, которые довели несчастную хадрийку до изнеможения. Сон дан человеку для отдыха – душевного и физического, но разве тут отдохнешь, когда всю ночь терзает удушье и слезы сами собой текут из глаз. А вспомнить, что снилось, нет никакой возможности. Но может, оно и к лучшему? Мало ли какие там, во сне, ужасы приключились.

Одним словом, проснулась Верэн с тяжелой головой и в мрачном настроении. Не порадовало её и отсутствие приставучего археолога ничуточки.

– А где господин Лэйгин? – спросила она у недружелюбной Лив, которая обихаживала козу.

– Пошел погулять.

– А когда вернется?

– Тебе-то до него какое дело? Он сюда приехал по делу, вот пусть и занимается, чем собирался.

Ответ Верэн не понравился, но она промолчала. Чрезмерно любопытных нигде не любят, ни на Эспите, ни в приснопамятном Озанне. Зато любят хозяйственных. Она деловито повязала фартук прямо поверх сорочки.