— Адресный стол? Девушка, отыщите, пожалуйста, адрес Сомовой Наталии Васильевны. Что? Возраст?..

Силен старик! Даже детали не забыты.

Прикрыв ладонью трубку, Василий Степанович обратился к Сомову:

— Сколько лет тетке?

— Не знаю.

— Приблизительно? Как я будет?

— Будет.

— Алло! Вы слышите? Сорок пять. Да. Хорошо. Подожду. — Снова небольшая пауза. И финал. — Что? Нет такой? Не проживает? Спасибо. Извините за беспокойство.

Василий Степанович медленно опустил трубку на рычаг.

— Так вот, Сомов, нет у тебя никакой тетки в Приморске.

Послышался звонок. Я ушел на урок.

Когда я вернулся, в кабинете появилось новое лицо. Небольшая худенькая женщина в поношенном пальто сидела напротив Василия Степановича. Она обернулась, и я узнал мать Виктора Сомова. Она мне запомнилась другой, гораздо моложе, когда на спартакиаде, радуясь за сына, опускавшего флаг, жала мне руку от полноты чувств, приговаривая: «И моему сыну хоть раз почет выпал! Каков орел? А?»

Теперь она сидела с опущенными плечами, бледная и заплаканная. Поздоровавшись, сделала попытку улыбнуться и виновато развела руками:

— Рано я радовалась, Григорий Иванович. Думала, в новой школе все по-новому пойдет. А вот видите…

— Почему вы нам сразу не сказали, что он уехал? — спросил я.

— А что бы вы сделали? Я в милицию сообщила. Там его хорошо знают.

— Он и раньше бегал?

— И бегал, и воровал, и в милиции сидел… Всякое было. В прошлом году по той же дороге на крыше вагона ехал, так чуть голову не снесло в тоннеле. Еле живого привезли. Из-за того год потерял. С четвертого класса пошла у него такая жизнь. Как кто подменил.

— А кто? Дружки, наверное?

— Нет. Отец. Бросил меня с двумя. Первое время я растерялась. Не работала. Жилось трудно. Вот он и начал бродяжить по базару. Сначала с лотков таскал, соседи видели, потом и дальше пошел… Я оправилась, нашла работу. Живем теперь не так уж плохо. Стараюсь, тяну… да уже поздно, видно. Засела в нем эта зараза. Я уж и по-плохому и по-хорошему, всяко с ним пробовала. Верите, на коленях просила…

Сомова разрыдалась, утираясь мокрым платком.

— Ну что ж, давайте на этом и решим, — заключил Василий Степанович прерванный моим приходом разговор. — Напишите о своем согласии, я со своей стороны приму меры и определим его в трудколонию…

На этих словах Витька взвыл. Не хныкал, не плакал, а выл каким-то дурным голосом на одной-единственной ноте. Я тряс его за плечи, кричал и просил, но он словно не видел никого и продолжал свою музыку.

Василий Степанович встал и молча вышел из кабинета. Вскоре он вернулся в сопровождении школьного врача Анны Семеновны. Василий Степанович защелкнул двери, включил электроплитку, которую принес с собой. Анна Семеновна поставила на нее стерилизатор с двумя шприцами. Витька скосил в сторону плиты глаза и моментально приглушил свою сирену.

Уцепившись за руку врача, он часто заговорил:

— Не надо делать уколов! Не надо!

— Почему же ты кричишь, как ненормальный?

— Я не хочу в колонию! Не пойду туда! Я больше не буду! Мама, скажи!

Сомова встала и, подойдя вплотную к сыну, гневно спросила:

— Где ты взял деньги? Отвечай?

— Нашел.

— Опять нашел! Как зимой? Да? Когда твою руку вытащили из кармана старой женщины. Нет! Нет! Больше ты меня не уговоришь! Ты мне и Славку испортишь! Из-за тебя людям в глаза стыдно смотреть!..

Я усадил Сомову. Василий Степанович протянул стакан воды, и сказал:

— Успокойтесь, пожалуйста. Решим, как договорились.

Витька бросился к столу.

— Василий Степанович, не надо в колонию! Я больше не буду. Вот увидите! Последний раз, честное слово!

— Товарищи, поверим ему на этот раз, — не выдержал я униженного Витькиного вида, его сухих глаз, бегающих по нашим лицам.

Василий Степанович посмотрел на Сомову. Она встала, поправила сбившийся платок и устало проговорила:

— Я пойду. На работу опаздываю. — Взглянув на сына с глубокой неприязнью, она добавила: — Делайте с ним что хотите. Моих сил больше нет.

Анна Семеновна вывела Сомову из кабинета.

Взяв со стола лист бумаги, Василий Степанович протянул его Витьке.

— Держи. Напишешь все, что обещал, и вернешь мне. Не выдержишь — будет обвинительный документ против тебя. Отправляйся в класс.

Витька схватил с поспешностью бумагу и вышел.

— Ну, — обратился Василий Степанович к Сашке, забившемуся в угол и с угрюмой ухмылкой наблюдавшему всю сцену. — Это точно, что твоих нет дома?