Кровать наконец перестала трястись, я все-таки заснул и проснулся только утром, когда Мишель и Кит уже пришли в себя. А сладкой парочки и след простыл. «Где Анита?» — спросил Кит. Я сказал, что не знаю. Впрочем, он особенно не обеспокоился.

Анита и Томми незаметно появились в гостиной только к завтраку и скромно сели за стол. Никто никого ни о чем не спрашивал.

Мы жили по соседству с портом Болье. Кит слышал что там продается быстроходный катер, и решил съездить на него посмотреть. Он сел за руль карминово-красного «ягуара», а я поехал на заднем сиденье с маленьким Марлоном на коленях. Аниту, Томми, Мишель и французского фотографа повез во взятом напрокат сером «додже» Дэвид, шофер Кита.

Мы ехали по зеленым полям, и тут я вспомнил прошедшую ночь и подумал, что надо бы по-дружески предостеречь Кита.

— Э-э-э… Кит, — робко начал я, — у меня тут есть кое-какие мысли. Даже не знаю, как тебе сказать…

— Валяй, выкладывай, — бесцеремонно оборвал он.

— Ну, не знаю, нужно ли сейчас об этом рассказывать. Может, лучше поговорить позже.

— Давай сейчас. Мы уже сто лет как дружим, так что можно ничего друг от друга не скрывать.

— Ну, в общем, дело касается Томми. Когда мы все вырубились прошлой ночью, я, очнувшись, заметил, что Анита все еще без сознания, а Томми уже пришел в себя и… повел себя с ней по-хамски. Залез руками к ней под платье и начал ее ласкать. Ничего серьезного, но я подумал, что тебе лучше об этом знать. Может, лучше сказать этому парню, чтобы сваливал на хрен, как только мы приедем вечером домой.

Я представил все в таком свете, потому что не хотел загонять Кита в угол и ставить его в такую ситуацию, что он вынужден будет защищать честь Аниты.

— И еще кое-что, Кит, — добавил я. — Сделай одолжение, не сообщай Томми, что это я тебе сказал.

— Конечно, — ответил Кит, — в этом можешь на меня положиться.

Мы прибыли в Болье под косыми струями теплого летнего дождя и долго ездили по улицам, пытаясь отыскать начальника порта. Только он мог нас направить напрямую к человеку, продающему судно. Наконец мы заметили маленькое белое здание и притормозили, осматриваясь в поисках табличек, которые подтвердили бы, что мы попали куда надо.

Внезапно другой сверкающий «ягуар» новейшей модели XJ-6, попытался втиснуться за нами, но не рассчитал ширины дороги и въехал бампером нам в бок, со скрежетом поцарапав его. Вся злость Кита, накопившаяся за время нашей беседы, мгновенно выплеснулась наружу.

— О чем ты думал, придурок? — крикнул он пожилому итальянцу, сидевшему с женой в машине. Они оба рассыпались в робких извинениях, но Кит уже завелся и, не слушая их, продолжал кричать: — Вы, долбаные идиоты, иностранцы хреновы! Я размажу вас по асфальту!

И прежде чем я успел остановить его, он выхватил из кожаного чехла огромный немецкий охотничий нож и выпрыгнул из машины. Я последовал за ним.

— Ну, ты, гребаный придурок! — орал он на пожилого мужчину.

Жена итальянца в это время умоляюще говорила мне:

— Но это же случайность, случайность! И не такое бывает. Что с вашим другом? Он что, болен?

По ступенькам из офиса к нам уже направлялся широкоплечий и высокий, под метр девяносто, начальник порта.

Он предложил итальянцам пройти в офис, а Киту сделал знак удалиться. Кита это взбесило еще больше, и он начал орать уже на него:

— Понятно, долбаные иностранцы всегда заодно! Какого черта ты вмешиваешься?

Начальник порта не говорил по-английски, а Кит почти не говорил по-французски, так что улаживать все пришлось мне. Но тут Кит вновь выхватил нож. Я уверен, что он хотел просто напугать начальника порта, а не пырнуть. Однако у того, в отличие от меня, уверенности в этом не было, и он прямым ударом в лицо свалил Кита на землю.

Прежде чем я успел понять, что происходит, Кит выкрикнул:

— Убей его на хрен, Тони, вмажь ему! — И тут же начальник порта двинул мне в грудь. Я инстинктивно отпрянул и заехал этому Голиафу в морду, отчего он упал сам.

Кит кинулся к машине и выхватил у Марлона из рук игрушечный кольт сорок пятого калибра. Затем он побежал к офису, выкрикивая угрозы и вызывая противника выйти и встретиться с ним лицом к лицу. Начальник, не понимая, что это игрушка, закричал по-французски: «Пистолет, пистолет!» Затем он приказал итальянцам лечь на пол, а сам выхватил свой револьвер — вполне настоящий.