Последняя забава Аниты состояла в подсыпании снотворного в коктейль, который Кит пил каждый вечер после ужина. Минут через двадцать он отрубался на водяной кровати на веранде и там оставался до самого утра. После недели просыпаний мокрым от росы Кит начал что-то подозревать, а потом напрямую обвинил Аниту в ее злодеянии. Позже я узнал, что Анита ему сказала на это: мол, это я его усыплял, чтобы брать его «ягуар», ездить на нем в город и снимать там всех попавшихся телок. После этого Кит косо смотрел на меня всякий раз, когда я предлагал ему выпить. Однажды вечером он повернулся ко мне и прорычал:

— Знаешь, что Анита мне сказала? Что это ты кладешь мне таблетки в питье. Не думай, что я не в курсе. Ты ухлестываешь за моей женой, так?

— Ничего подобного, — возмутился я. — Но раз ты мне не доверяешь, я больше не буду тебе делать коктейли.

Через две ночи Анита решила, что Киту пора принять еще коктейля со снотворным, и он провел очередную ночь в одиночестве на своей водяной кровати. В этот раз он знал, что это не мог устроить я, потому что я уже давно не готовил ему коктейлей. Больше он об этом мне ничего не говорил.

Другой маленькой шалостью Аниты было подсаживать людей на героин; если она собиралась торчать, то и все вокруг нее должны были делать то же самое. Я думаю, она зашла уже слишком далеко, когда убедила молодую дочь шеф-повара в «Нелькоте» попробовать ширнуться героином. Той было очень плохо, и я беспокоился, что она нажалуется отцу.

— Не переживай, Тони, — ухмыльнулась Анита, — немножко героина еще никому не повредило. Тебе-то уж точно должно быть об этом известно.

Анита была беременна, но стабильно употребляла свои три дозы Генри (так она называла героин) в день. В эти дни она была спокойна и не так опасна, но тем не менее беды в «Нелькоте» продолжались. Два раза нас обокрали, и в один из этих разов воры унесли всю коллекцию гитар Кита. «Гибсоны», «Мустанги», «Лес Полы», «Хамминг Бёрды» — все их вынесли через парадную дверь, пока мы спали. На следующий день Кит известил о случившемся полицию и заполнил свой страховой полис на 22 000 фунтов.

Вновь позвонили корсиканцы и предложили полкило героина. Цена поднялась до 6000 фунтов; гангстеры вели себя дружелюбно и снова поначалу угостили Кита.

— Что-то беспокоят меня эти ребята, — сказал он. — Как ты думаешь, не задумали ли они чего?

— Например? — спросил я.

— Например, похищение. Ты же знаешь любимую тему этих французских и итальянских жуликов. Они прекрасно понимают, сколько у меня денег.

— Да кому придет в голову красть такого усохшего торчка, как ты? — рассмеялся я.

— Не меня! — взорвался он. — Моего сына! Короче, надо завести сторожевых собак и повесить везде видеокамеры.

Я сказал ему, что это вряд ли поможет. Лучше дать корсиканцам 25 000 фунтов за «защиту» Марлона.

— Они люди слова. И, думаю, ни одни бандиты в мире не рискнут перейти им дорогу.

Поначалу Кит подумал, что это отличная мысль, однако, осознав, что придется расстаться с такой крупной суммой денег ради какой-то абстрактной защиты, стал нервничать и решил, что лучше подать заявление на разрешение иметь огнестрельное оружие, которое можно всегда носить с собой. Естественно, помня наши недавние приключения в Болье, французы это заявление отклонили.

«Роллинг Стоунз» хотели выпустить двойной альбом во время гастролей по Штатам, которые были запланированы на 1972 год. Они построили первую в мире передвижную звукозаписывающую студию — шестнадцатидорожечное оборудование, набитое в огромный грузовик, стоило около 125 тысяч фунтов. Грузовик покрасили в тусклый хаки, чтобы привлекать минимум внимания. Изначально задумывалось арендовать отдаленную ферму рядом с Сен-Троне и там записаться. Киту идея не понравилась.

— В «Нелькоте» у меня огромные винные погреба, где абсолютно тихо, — заявил он. — Почему бы не поработать там?

На том и порешили. Однако Мику, Биллу, Чарли, Мику Тэйлору и инженерам приходилось ездить из такой дали, что по крайней мере половина каждогодня уходила на ожидание, пока все соберутся. Было решено, что все они будут оставаться в «Нелькоте».

— Так мы сможем три недели плотно поработать и записать хотя бы несколько несен, — сказал Кит.

Бьянка отказалась появляться в доме:

— Не хочу видеть эту корову Аниту снова. Я остаюсь в Париже, а вы можете делать что угодно.

Мику приходилось летать на пару дней на запись, потом снова в Париж к Бьянке. Его весьма огорчало это обстоятельство. Кит же с тех пор, как к нему въехали Роллинги с женами, был больше всего озабочен увеличением сумм в счетах за коммунальные услуги. Через неделю он послал в их комнаты секретаря, который вручил каждому счет на 100 фунтов за «квартиру и стол». Все были озадачены и поднялись наверх выяснить у Кита, в чем дело.

— Это шутка, да, Кит? — бесхитростно спросил Билл Уимэн.