Нумидиец Атиба дошел до перекрестка, потом свернул направо. И почти сразу за поворотом остановился перед двухэтажной таверной. Над входом, на огромном дощатом щите с изображением кратера [210] было написано: «СВЯТИЛИЩЕ ВАКХА ДОБРОГО». А ниже ещё:

Моряк и путник утомленный

Войди сюда в сей домик скромный

Здесь ждут тебя покой, уют

Вина тебе, здесь подадут

Обед и ужин ждут тебя.

Войди скорее же сюда.

С минуту Атиба нерешительно топтался перед входом. Потом, вытащив кошель, данный ему Титом Минуцием, взвесил его в руке и, вздохнув, снова спрятал. Еще постоял, о чем-то раздумывая, затем запустил руку в другой мешочек, висящий у него на шнурке на шею. Тут, его смуглое лицо озарилось радостью. В мешочке, по-видимому, завалялись несколько монет, про которые он забыл. Воровато оглянувшись, нумидиец поспешил к дверям трактира.

– За ним, — сказал Лоредан.

Они, тоже вошли.

Этот трактир, почти ни чем не отличался от сотен других подобных заведений. Большой каменный прилавок отделял пивной зал от кухни и кладовых. На второй этаж вела лестница с перилами, на стенах тут и там были укреплены факелы, а в каждом углу на высоком бронзовом треножнике, еще стоял светильник в виде широкой чаши. Несколько мальчишек — трактирных слуг следили за поддержанием в них огня. В пивном зале было порядка трех десятков широких длинных столов и множество табуретов. В центре помещения возвышался прямоугольный деревянный помост, по углам которого с помощью железных колец были укреплены светильники: длинную тонкую ножку увенчивала чаша в виде цветка лотоса. В одном углу помоста на изящных стульчиках из слоновой кости, расположились две девушки-арфистки, в другом три юноши играли на флейтах и старый сморщенный негр выстукивал ладонями ритм на двух маленьких барабанах. Танцовщиц не было. Или хозяин трактира их не держал, или у девушек, как раз был перерыв между танцами.

Лоредан не без содрогания вспомнил трактир, в котором они остановились с Нарбо по приезде в Рим. Хвала милостивым богам, это заведение выглядело куда лучше. Здесь было чисто, царил порядок, да и публика, расположившаяся за столами, внушала, куда большее доверие. Вполне прилично выглядел и сам хозяин трактира. Это был высокий, дородный мужчина лет 40-45-ти. На нем была чистая туника с короткими рукавами и кожаный передник. Сам он готовкой не занимался, предоставив это двум проворным рабам. Каменный прилавок был разделен поперечной деревянной балкой на две части. В правую половину были вделаны два огромных котла и две жаровни. В левой находился здоровенный глиняный кратер. Смешиванием вина с водой занимался светловолосый раб в одной набедренной повязке. Позади него возвышался огромный шкаф со множеством полок и отделений. Наверху стояли запечатанные глиняные бутылки, на средних полках рядами выстроились киафы, скифосы [211] и килики [212] , покрытые причудливой росписью. Внизу стояли бронзовые ойнохои и красиво расписанные амфоры небольших размеров. Между столами бегали проворные мальчишки: одни подавали посетителям блюда с едой, другие следили, чтобы кубки и чаши не пустели.

Атиба подошел к левой стороне прилавка. Целую минуту он мялся на месте, потом хозяин заметил его нерешительность и пришел нумидийцу на помощь.

– Чего тебе? Выпить, что ли?

– Да, винца бы мне немного. Очень хочется.

– У меня прекрасный выбор, — сказал хозяин. — Есть вино с Крита, из винограда, что собрали с южных склонов кносских холмов. Есть Делосское вино, молодое и горячее, как новобрачная. Есть терпкое из Мителены. Прекрасный выбор испанских вин. Ну и конечно лучшее среди италийских вин — Фалернское! Но, как я вижу, ты раб, и денег у тебя немного. Что, хозяин не очень щедрый? Сколько у тебя?

Атиба выложил два медных аса.

– К-хм, — глубокомысленно произнес хозяин. — Одной монеты тебе не хватает, чтобы я налил тебе кислого халкедонского. Ну да ладно, исключительно по доброте душевной, я тебе, все же налью.

– О благодарю! — воскликнул растроганный Атиба.

Хозяин сгреб монеты и поставил перед Атибой глиняную чашку. Из простого глиняного кувшина, на котором облупилась уже почти вся краска, он налил в чашку мутно-красную жидкость. Но раб, похоже, был и этому рад. Взяв кубок, он устроился за самым дальним столом в углу зала, где начал не спеша потягивать вино.

Лоредан и Нарбо были свидетелями этой сцены. Молодой аристократ отдал почти все оставшиеся у него деньги за кувшин фалернского вина, и как бы невзначай устроился за тем же столиком, что и Атиба. Нарбо пристроился на стоящим в углу табурете неподалеку от кухни. Время от времени, он поглядывал в сторону жаровен, где на больших сковородках громко скворчали в жире сосиски из телятины. Если бы не строгий приказ Лоредана сидеть смирно, Нарбо, непременно выждал бы удобного момента, чтобы стащить, хотя бы одну сосиску.

– Приветствую, — буркнул Лоредан, устраиваясь напротив нумидийца.

– И вам привет, господин, — машинально ответил Атиба.

Но тут, разглядев Лоредана, нумидиец удивленно заморгал.

– А, наш попутчик с «Галатеи»? Я не ошибся? Я, кажется, видел вас, господин в числе других на палубе.

– Господин? — хмыкнул Лоредан. — Какой же я господин? Я такой же раб, как и ты.

– Да, ну? — удивился Атиба. — Откуда у раба деньги на фалернское?

– Мой господин добр и щедр, — сказал Лоредан, с явным удовольствием потягивая вино. — За верную службу я каждый месяц получаю двадцать динариев. А отправляя меня в дальние края с разными поручениями, еще дает денег.

– Вот это да! — присвистнул Атиба. — А у моего и пяти асов не допросишься.

– Жаль, что тебе приходиться глотать такое пойло, — вздохнул Лоредан. — Право слово, жаль тебя.

– Что делать, — вздохнул Атиба. — Не всем так везет с хозяином.

– Послушай-ка, — сказал Лоредан, — я вижу, парень ты хороший. Верно служишь своему господину. Давай-ка, выпьем за знакомство.

И Лоредан щедро наполнил кубок Атибы. Тот, просто не верил своему счастью, наблюдая, как золотистое вино наполняет его чашку. Они выпили и Лоредан, налил нумидийцу еще.