Шрифт:
Он резко поклонился и повернулся, чтобы направиться к двери.
— Стоять! Это приказ! Даже если предположить, что вы по-прежнему имеете право на этот титул, герцог Курляндский является вассалом короля Польши! Что же касается чина генерала французской армии, то он не умаляет его принадлежности к саксонцам. По крайней мере пока!
— Это долго не продлится! Я буду просить французское гражданство.
— Вы забываете про Нантский эдикт! В этом случае вам надлежит отказаться от своей религии!
— А не это же самое сделали и вы, чтобы получить корону Польши?
— Вы жестоко оскорбляете свою мать!
Позолоченный потолок отразил раскаты хохота Морица:
— Из ваших уст это звучит потрясающе! Вы же сами никогда не переставали оскорблять ее. За исключением, возможно, одного-единственного года...
В ответ на эти слова послышался настоящий рев. Разъяренный Август бросился на своего сына, готовый задушить его. Кровь прилила к его лицу, и оно приобрело странный фиолетовый оттенок. Положа руку на эфес своей шпаги, Мориц сделал шаг назад, готовый выхватить ее из ножен, но Фридрих фон Фризен с криком бросился вперед, раскинув руки, чтобы удержать отца и сына на расстоянии друг от друга:
— Ради всего святого!.. Мориц!
Он был слабее этих двух мужчин, обладавших равной титанической силой, и рисковал быть опрокинутым в ходе противостояния. Мориц отдавал себе в этом отчет и быстро отошел, в то время как его отец продолжал двигаться вперед, к креслу, которое рухнуло под тяжестью его веса... Мориц проявил достаточно самообладания, чтобы сдержать смех и отвернуться, пока Фризен помогал королю подняться. Но тот в ответ оттолкнул его и свалил на ковер.
— Оставьте меня в покое, Фризен! Вот уже много лет я горю желанием преподать этому мальчишке урок, которого он заслуживает!
— И не боитесь нарваться на более сильного, чем вы? — спокойно парировал Мориц, заложив руки за спину...
— А вот это мы сейчас увидим! — Август принял ответные меры, начиная расстегивать свой камзол.
— Вы же не будете драться? — простонал Фризен. — Отец против сына?
— Почему бы и нет? — отреагировал Мориц. — Это довольно забавно!
Но ни тот, ни другой не успели изготовиться к бою. Какой-то человек, со съехавшим на бок париком, весь в слезах, запыхавшийся, бросился к ним:
— Господа! Это ужасно! Я никогда не видел ничего подобного у цивилизованных людей... Это ужасная женщина!
— Эй, Мантейфель! — остановил его Август. — Давайте-ка, отдышитесь... Ну!.. Сейчас же скажите, кто эта ужасная женщина?
— Это... графиня фон Флеминг! [88] Я был у нее дома для отправления последних формальностей и... О, это ужасно!
В нарушение всех правил приличия новый премьер-министр упал в кресло.
— Мантейфель! — взревел король. — Вы же не хотите упасть в обморок, словно какая-нибудь баба?!
88
Жена графа фон Флемминга — княгиня Текла-Роза Радзивилл (1703—1747), польско-литовская дворянка. Они поженились в 1725 г. А умер граф фон Флемминг 30 апреля 1728 г.
И Август отвесил ему пару пощечин, способных убить медведя, которые, впрочем, тот принял, не дрогнув, потому что, не достигая размеров своего монарха, он все же был крупным человеком. Мантейфель покраснел, как омар, брошенный в кипящую воду, а потом с благодарностью принял стакан шнапса, который Мориц, полный сострадания, протянул ему. Скрестив руки на груди, Август II наблюдал за ходом лечения:
— Ну? — снова заговорил он, когда его министр едва пришел в себя. — Вы объясните нам?.. Но сидя!
И Мантейфель рассказал, как пришел укладывать в гроб своего предшественника и стал свидетелем кошмарной сцены: гроб, предназначавшийся для останков Флеминга, оказался слишком коротким.
— Я думал, что графиня прикажет изготовить другой. Вместо этого она потребовала, чтобы сломали ноги ее несчастного мужа и уложили их в гроб рядом с его телом! О, сир, это было ужасно, и у меня еще долго будет стоять в голове этот звук ломающихся костей...
К всеобщему удивлению, Мориц рассмеялся:
— Эта женщина отдала должное своему умершему мужу! Это как раз то, что Его Величество должен был сделать при жизни Флеминга: она его укоротила!
— Граф Саксонский! — прорычал король. — Нельзя отыгрываться на памяти своего врага!
— Ваше Величество, следовательно, допускает, что он был моим врагом?
— Ваша беспутная жизнь дала ему для этого массу поводов.
— Моя беспутная жизнь? Этот человек ненавидел меня, когда я был еще младенцем. Что же касается моей матери, то он ненавидел ее, потому что она отказала ему в его притязаниях. А так как он наверняка был просто несносным мужем, то я считаю, что его жена поступила очень даже хорошо!