— Понимаю, что это будет какой-то кошмар, — буркнул Томас. Тут его внезапно озарило. — Слушайте, а я должен там быть?

— Да, возможно, нам придется попросить, чтобы кто-нибудь из родственников сэра Генри провел формальное опознание.

— О Господи! — с несчастным видом прошептал Томас и зажал нижнюю губу между большим и указательным пальцами. По лицу его скользнула тень сочувствия. — А что, — сказал он, — пожалуй, оно и к лучшему, что Нация не проголосовала за аббатство.

— В нашем деле, — заметил Фокс на обратном пути в Ярд, — чудными сторонами иногда оборачивается то, что называют человеческой природой. Прошу прощения, я не впервые это говорю, но факт остается фактом.

— Согласен с вами, — кивнул Аллейн.

— Возьмите хоть того малого, у которого мы только что были, — продолжал Фокс, словно споря с кем-то. — Не поймешь его! А ведь в своем деле он наверняка хорош, как вы думаете, сэр?

— Вне всяких сомнений.

— Ну вот! В своем деле хорош, а поговоришь с ним, и покажется, что как раз наоборот, провалит и пьесу, и актеров, и вообще весь свой театр. Таким образом, — подытожил Фокс, — я и спрашиваю себя, а такой ли уж он простак, каким кажется?

— То есть думаете, прикидывается, а, Фокс?

— Не поймешь этих шутников, — пробормотал Фокс, отерев лицо широкой ладонью, отбросив этим жестом Томаса Анкреда и все его причуды. — Так, насколько я понимаю, — продолжал он, — нам предстоит пообщаться с доктором?

— Боюсь, что так. Я посмотрел расписание поездов. Ближайший — через час. Приедем на место к середине дня. Возможно, придется переночевать в деревне. Самое необходимое прихватим в Ярде. Я поговорю с прокурором и позвоню Трой. Вот только всего этого мне и не хватало!

— Да, но теперь уж вроде не отвяжешься, как думаете, мистер Аллейн?

— Кое-какие надежды у меня еще есть. Пока в рассказе Томаса, в общем, ни к чему толком не прицепишься. Ну, кто-то теряет банку с крысиной отравой, и она находится в мансарде. Кто-то читает книгу про бальзамирование трупов, и на этом шатком основании выстраивается целая теория. Да в суде нас на смех поднимут.

— Допустим, мы получаем ордер на эксгумацию. Допустим, в теле обнаруживаются следы мышьяка. Все равно это, похоже, ничего не доказывает, если говорить опять-таки о бальзамировании.

— Напротив, Фокс, — возразил Аллейн, — если следы мышьяка действительно будут обнаружены, я бы сказал, это доказывает все.

— Не совсем вас понимаю, мистер Аллейн. — Фокс медленно повернулся и внимательно посмотрел на спутника.

— Должен сказать, что совершенно не уверен в собственной правоте. Надо осмотреться. Так, приехали. Все объясню по пути в эту чертову деревушку. Пошли.

Аллейн зашел к заместителю комиссара, который со знанием дела заговорил о положении следователя, ведущего дело, свидетелем по которому может выступить его жена.

— Конечно, мой дорогой Рори, если дело дойдет до суда и вашу жену вызовут в качестве свидетеля, нам придется пересмотреть свою позицию. Насколько мне известно, прецедентов такого рода у нас нет. А пока, мне кажется, вам стоит обсудить это дело именно с ней, а не с кем другим — с Фоксом, например. Поезжайте туда, поговорите с тамошним терапевтом, возвращайтесь и поделитесь, что вы обо всем этом думаете. Морока, доложу я вам, если, конечно, дело дойдет до дела. Ладно, удачи.

Уходя, Аллейн прихватил с собой второй том работы по судебной медицине. В нем говорилось по преимуществу о ядах. Уже в поезде он отчеркивал некоторые абзацы и в конце концов протянул книгу Фоксу. Старый приятель нацепил на нос очки, сдвинул брови и тяжело, с присвистом, задышал, что с ним неизменно происходило при чтении.

— Н-да, — заметил Фокс, снимая очки. Поезд приближался к Анкретон-Холту. — Да, это, конечно, меняет дело.

Доктор Герберт Уизерс был невысокий, умеренно упитанный мужчина, от которого, как обычно от всех упитанных людей, веяло довольством и благополучием. Он вышел встретить гостей в холл; при этом откуда-то из комнат донеслись обрывки репортажа о скачках. Бросив беглый взгляд на визитку Аллейна, он проводил их с Фоксом в кабинет врача, где сел за стол с поспешностью, за которой угадывалось хорошо скрываемое желание как можно скорее покончить с этим визитом.

— Какие проблемы? — осведомился он.