– Ум-м, как вкусно... Никогда бы не подумала, что твоя бабушка готовит, - единственный раз, когда я видела Августу Лонгботтом, запомнился мне надолго. Почтенная леди в шляпе с чучелом ястреба едва сдерживалась, чтобы не огреть лаковой алой сумочкой продавца во "Флориш и Блоттс", потерявшего ее заказ. Сильным, хорошо поставленным голосом она отчитала его, как ребенка, а потом обернулась к нам с таким грозным видом, что я лихорадочно начала припоминать, все ли домашнее задание выполнила.

– Она у меня крайне противоречивая натура, - согласился Невилл.
– Между прочим, не знаешь, кого взяли вместо профессора Люпина?

Ремус уволился, чтобы, как он выразился, "привести в порядок собственные дела". Формулировка расплывчатая, но посвященные знали, что за ней скрывается: Люпин хотел как можно скорее достигнуть взаимопонимания со своим волком. У него перед глазами была я - яркий пример того, как все могло бы быть, если бы он с самого начала проявил к зверю хоть каплю доверия и уважения. Относясь к волку, как к врагу, двадцать с лишним лет, он сам стал для него врагом, и теперь ему предстояло приручать самого себя - да, вот такая вот лента Мёбиуса.

– Не знаю. По крайней мере, двадцать седьмого августа, когда папа бывал в Хогвартсе, никто назначен не был.

– Мы что, останемся без преподавателя?
– не понял Драко.
– Почему крестный больше не подавал заявление? Папа говорит, раньше он каждый год просил назначить его вести ЗОТИ.

– Думаю, сейчас ему не до этого - там, в его новой лаборатории, еще столько материала...
– протянула Гермиона.

– Ну да, - согласилась я.
– Не волнуйтесь, Дамблдор в самый последний момент назначит кого-нибудь... занятного. Скучать не придется.

– Это точно, - проворчал Драко. В купе заглянул Крэбб, за ним маячил Гойл.

– О, пирожки!
– обрадовались они. Невилл широким жестом предложил:

– Угощайтесь.

Ребята сели, немного потеснив Драко, и синхронным движением протянули руки к выпечке. Сопя и жуя, Гойл сообщил:

– Мы решили в этом году пробоваться на отбивал.

– Угу, - подтвердил Винсент.
– Как считаете, у нас хорошие шансы?

Я прикинула: так, бывшие слизеринские отбивалы окончили школу, а кроме Винса и Грэга на их факультете нет никого такого рослого и мускулистого. Уже сейчас четырнадцатилетние парни могли сойти за семнадцати - восемнадцатилетних. Что будет дальше - я боялась представить. Два Хагрида, не иначе.

– Я бы на вас поставила, - признала я. Винс просиял:

– Спасибо! Кстати, о квиддиче: вы были на Кубке мира?

Разговор окончательно и бесповоротно перешел на тему квиддича, и я была рада, что так случилось: так было гораздо проще заглушать в себе плохие предчувствия.

А они у меня были - шрам странно вел себя в последнюю неделю, не болел, но ныл, как разболевшийся зуб. Это могло значить только одно: где бы он ни был, Волдеморт активизировался. Похоже, в этом году меня ждет сюрприз...

Сидя за пиршественным столом, мы наблюдали за распределением.

– Неужели мы когда-то были такими же маленькими?
– пробормотал Невилл. Я подавила смешок: мой друг здорово вытянулся этим летом, догнал в росте меня, но был намного крепче и мощнее. Куда только девалась детская пухлость... Вот разве что только щеки остались круглыми.

– Я тебе больше скажу: Грэг и Винс когда-то были такими!

Мы дружно захихикали.

Дамблдор постучал ложечкой по кубку, вставая.

– О, сейчас будет Речь, - толкнул меня в бок Невилл. Я послушно замолчала.

– А преподавателей все еще на одного меньше, чем следует, - хмыкнул он.

– Я рад видеть вас снова в школе чародейства и волшебства Хогвартс! И у меня есть для вас два объявления прежде, чем вы начнете набивать свои желудки. Во-первых, профессор Люпин не будет вести ЗОТИ в этом году, - возмущенный ропот показал, насколько студенты любили оборотня. Черт, ему было бы приятно...

Дверь Большого зала отворилась со страшным скрипом, совпавшим с особенно сильным раскатом грома за окном. Все потрясенно замолчали, а я удивилась: когда это двери Большого зала скрипели?

Человек в черном промокшем плаще ступил на порог и остановился, чтобы откинуть капюшон. У него оказались почти седые волосы, обрамляющие лицо львиной гривой, и ужасные шрамы, уродующие одну щеку. Левого глаза не было, его заменял странного вида искусственный - больше обычного, быстро вращающийся в глазнице. Стоило ему сделать шаг, как все смогли увидеть, что он одну ногу ему заменяет деревянная, похожая на куриную лапу. Его суковатый посох неприлично громко стучал по мрамору, когда пришелец направился прямиком к преподавательскому столу.