Выгоднее быть азиатом? Я — американская китаянка, и всегда хорошо училась, но это утверждение заинтриговало меня. Честно сказать, успехи моей расы в учебе для меня тоже были тайной, поскольку меня воспитывали белые родители. Однако, присутствуя год за годом на конкурсе Spelling Bee, наблюдая за результатами конкурса и имея точные статистические данные относительно школьной успеваемости азиатов, я не могла не согласиться с утверждением Стейнберга. В чем причина такого уверенного успеха? Чем отличается то, что делают и говорят своим детям азиаты, от того, что делают и говорят мои родители? Что заставляет этих учеников и студентов стремиться получать хорошие отметки? Мне тут же пришли на память книги и фильмы, в которых рассказывалось о матери-китаянке, заставлявшей ребенка играть на фортепиано, отце-корейце, тиране, который заставлял сына стать врачом, и измученных японских студентах, готовящихся к экзаменам. Тем не менее я понимала, что не только принуждение и наказание способствовали тому, что эти дети добивались наилучших результатов. Участники конкурса Spelling Bee, конечно, испытывали давление, когда старались произнести по буквам «аподжатура» перед камерами ESPN [52] , но они, похоже, не боялись и не обижались на своих родителей, которые сидели на краешках стульев, шепотом произнося слова и обливаясь потом от напряжения, как и их юные спеллеры. По окончании конкурса дети, завоевавшие десятое, восьмое, третье и первое места, обнимали, целовали и благодарили родителей.

Самир Мишра, бойкий восьмиклассник в очках, в тринадцать лет одержавший победу на конкурсе, сразу посвятил победу своей матери. Мальчик из Уэст-Лафайетта, штат Индиана, сказал репортерам, что родители всегда учили его «сохранять спокойствие и оставаться собранным», и добавил: «Я не знаю, как мне удалось выиграть. Конечно, в этом мне помогли родители, моя сестра, заставлявшая меня прилежно учиться, и то, что я упорно трудился и прилагал все силы, чтобы победить». Он сказал репортерам, что благодаря конкурсу узнал много нового, ему было интересно, хотя и пришлось напряженно заниматься английским языком. Его родители отрывали время от работы, чтобы помочь ему в подготовке списка слов в поиске определений, в произношении слов и чтобы проверять его знания. Сестра Самира Шрути трижды участвовала в Национальном конкурсе Spelling Bee и благодаря высшему баллу по математике получила право на стипендию в лучших университетах.

Ответы Самира на вопросы корреспондентов позволили понять причину его успеха. Когда корреспондент Би-би-си спросил Самира, что бы он посоветовал другим спеллерам, мальчик ответил: «Продолжайте упорно трудиться. Даже если вы не победите, вы всегда узнаете что-то новое».

Ученые обратили внимание, что многие иммигранты из азиатских стран, особенно получившие образование в США или в своей родной стране, добиваются большого успеха. В таких странах, как Индия, Китай и Япония, хорошие отметки и высшие баллы на стандартизованных экзаменах были важны не только для будущего молодых людей, но зачастую необходимы для получения продовольственных талонов для всей семьи. Хорошая учеба в школе являлась не только предметом личной гордости и желанием сделать карьеру, но от нее зависела жизнь всей семьи. Эти обстоятельства оказывают глубокое влияние на отношение к получению образования.

Дети постоянно слышат со всех сторон: «Вы должны очень стараться и хорошо учиться в школе». Это не означает просто хорошо учиться. Это означает быть в числе если не круглых отличников, то, по крайней мере, иметь по возможности больше отличных отметок.

Майя Гарг помнит, под каким давлением находились некоторые из людей, живших по соседству с ней в Низамуддине, юго-восточном районе Дели, в 1980-х годах.

— У нас были друзья, родители которых имели обыкновение запирать их в комнате, пока они делают домашнее задание, — рассказала мне Гарг. — Их сильно пороли, если они получали плохие отметки. В Индии принято заниматься с репетиторами. Некоторые дети занимаются с репетиторами шесть и даже семь дней в неделю.

Она подолгу не видела некоторых друзей, получивших плохие отметки на экзамене, поскольку их не выпускали из дому.

Однако Гарг — и некоторые другие люди, с которыми я говорила на эту тему, — не испытывали на себе этих легендарных способов силового воспитания. Самое большее, ее могли заставить зубрить тот предмет, по которому она получила плохую отметку, но в основном она получала со стороны родителей, бабушек, дедушек и других родственников сочувствие и поддержку. Ее жизнь была расписана по часам; она в определенное время ела, принимала душ и делала домашние задания.

— Мы в определенное время шли в школу, учились, возвращались домой, делали домашние задания, и делали их хорошо, — рассказала мне Гарг. — Мы понимали, что должны приложить максимум усилий и получить хорошие отметки. Никто не кричал на нас и не угрожал, но было совершенно ясно, что от нас ждут хороших результатов.

Ее мать всегда была рядом, чтобы помочь с выполнением школьных заданий, и родители нанимали репетиторов, когда у нее возникали проблемы с учебой. Никто не называл ребенка тупицей, если у него не по всем предметам были отличные оценки. На самом деле родители чувствовали себя виноватыми в том, что ребенок прилагал все усилия, чтобы добиться успеха, и задавались вопросом, в чем была ошибка.

В другом конце мира, примерно в то же время, еще одна моя подруга, Айше Султан, росла с тем же осознанием необходимости получения хороших отметок. С раннего возраста Султан, как и Гарг, хорошо понимала, как много приходится работать ее родителям и чем они пожертвовали в надежде на светлое будущее. Они приехали из Лахора, второго по величине города Пакистана, оставив свои семьи, общину, язык и образ жизни; ее мама с трудом объяснялась на английском, когда в 1973 году приехала в Америку. Общение с родственниками ограничивалось аэрограммами [53] .

Детство Султан было заполнено простыми радостями, оно проходило в играх с кузенами и соседскими детьми, однако ее родители старались, чтобы учеба стала частью повседневной жизни даже вне школьных стен; они надеялись, что их девочки достигнут того успеха, о котором они мечтали для своих детей. К примеру, когда Султан была в третьем классе, отец предложил ей читать словарь и выписывать незнакомые слова и их значение.

— Это привило мне любовь к словам, — вспоминала она. — Еще папа задавал мне темы и просил, чтобы я написала рассказ на заданную тему, — не для школы, а как дополнительное задание. Когда из Пакистана в Хьюстон приехал погостить дедушка моего кузена, он привез с собой учебник грамматики и на протяжении всего лета занимался с нами грамматикой, по пять-шесть часов подряд. Он был очень строгий. Мы боялись его, но, думаю, он нас многому научил. Когда я ходила в детский сад, мама учила меня запоминать таблицу умножения до тех пор, пока воспитатель не сказал ей, чтобы она перестала это делать.