Алексей проснулся первым, прислушался. На востоке погромыхивало. Стало быть, фронт – в одном дневном переходе.

Он объявил подъем, и после завтрака группа двинулась дальше.

Не успели они прошагать и часу, как вышли к дороге. Слева показалась колонна автомашин, и пришлось залечь. Кустарники по большей части листву сбросили и укрывали плохо.

Когда машины прошли, подняв клубы пыли, Алексей скомандовал:

– Бегом через дорогу – марш!

Он опасался, что если колонны пойдут одна за другой, то им придется лежать у дороги до вечера. Однако силы и возможности у немцев были уже не те, что в сорок первом.

Дальше группа двигалась уже осторожнее. Алексей все время прислушивался и принюхивался, как собака, нос – он тоже нужен. Некурящий человек табачный дым издалека чует.

Потом лес кончился. Далеко впереди был виден еще один, но до него верных пять километров открытого пространства.

Сзади и левее послышался приближающийся рев моторов. Оказывается, метрах в двухстах от них шла грунтовая дорога. На нее выползла небольшая колонна танков T-III. Остановилась. Открылись люки, и из боевых машин начали выбираться экипажи. Некоторые пошли в кусты облегчиться, другие разминались, а механики-водители принялись осматривать гусеницы и катки. Во время движения по пересеченной местности ходовая часть – самое уязвимое место. Истираются пальцы, отверстия на траках, гусеницы вытягиваются, норовя слететь при поворотах.

Еще и сам не зная, зачем, Алексей скомандовал:

– Идем к танкам.

– Да ты что, Леха! Если нас заметят, раскатают в блин! – запротестовал Федор.

– Ты думаешь, что я не понимаю? Мысль одна есть.

Когда они приблизились к колонне и стали слышны разговоры и хохот танкистов, Алексей приказал бойцам залечь и ждать его. Сам же пополз вперед. Сквозь кустарник ему стала видна колонна – штук восемь однотипных машин.

На замыкающем колонну танке экипаж стучал инструментами, подтягивая гусеницу. К ним подошел немец из середины колонны – в черной танкистской форме и со шлемом на голове. По тому, как торопливо вытянулся перед ним экипаж, Алексей понял, что это был командир. Они о чем-то поговорили, и немец ушел. Потом взревели моторы, и колонна продолжила путь, а последний танк остался завершать ремонт.

У Алексея мелькнула сумасбродная мысль – а не захватить ли танк? Только загвоздка в том, что ни он, ни его парни управлять им не умеют. Если и оставить в живых кого-то из экипажа – лучше механика-водителя. Только как понять, кто из них механик? Все одеты в одинаковую форму и кувалдой машут по очереди, вбивая палец в трак.

Алексей пополз влево – оттуда были видны грунтовка и корма танка, у которой работал экипаж. Похоже, они уже завершили работу, потому что покидали инструменты в металлический ящик на борту и теперь вытирали ветошью руки. Сейчас или никогда! Надо решаться.

Алексей вскинул винтовку и прицелился в танкиста: до них было всего метров двадцать, на таком коротком расстоянии оптика не нужна. Бах-бах! Выстрелы почти слились в автоматную очередь. Винтовка толкнулась в плечо. Так быстро Алексей еще не стрелял.

Такого вероломства, пришедшего из, казалось бы, совершенно спокойного русского леса, танкисты не ожидали. Никто из них и дернуться не успел, не то что оружие выхватить или даже просто вовремя упасть.

Алексей передернул затвор и выскочил из-за кустов. Направив винтовку на единственного оставленного им в живых танкиста, он скомандовал:

– Хенде хох!

Ошеломленный стрельбой и гибелью экипажа, немец и не думал сопротивляться – он послушно поднял руки. Но на его лице явно читалось недоумение – откуда здесь, в их тылу, русские?

Позади уже трещали ветки – это на звуки выстрелов мчались Виктор и Федор.

– Ты стрелял? – И осеклись.

– Федор, забери у немца оружие, у остальных – тоже. Потом трупы в лес оттащите, чтобы их с дороги видно не было. Стой! По карманам пошарь, забери солдатские книжки – вдруг нашим пригодятся!

Бойцы подскочили к немцу и вытащили у него из кобуры пистолет. Это сейчас он дезорганизован из-за внезапного нападения. А когда через несколько минут шок пройдет, мигом схватится за пистолет.

– Гони сюда немца и дай мне его пистолет.

Немец, подталкиваемый Федором, подошел, и Алексей указал ему на землю. Немец послушно сел. Федор отдал Алексею пистолет, и он забросил винтовку себе за спину: на такой короткой дистанции пистолет куда как сподручнее.

Танкист был бледен, зрачки от испуга расширены. Только что он бил кувалдой по пальцу, смеялся над шутками товарищей; но мгновение – и они уже мертвы. Что сделают с ним эти страшные русские?

Федор с Виктором пока таскали трупы в лес. С немцами не церемонились, брали их за ноги и волочили по земле. Танкист это все видел, и от ужаса его совсем парализовало. Он облизывал пересохшие губы, руки мелко тряслись. «Жидок оказался на расправу! – разглядывая его, думал Алексей. – Как сам танк в бой вел, давил и стрелял наших, небось, в ступор не впадал!» Он брезгливо ткнул его носком сапога.

– Ауфф! Форвертс! – и показал на танк.

– Бойцы! В танк!

Красноармейцы неловко взобрались на танк, спустились в люки. Алексей взобрался на корпус танка и стволом пистолета указал немцу на люк механика-водителя.