— Благодетели вы мои! — завопил вдруг Ил, пытаясь в порыве благодарности обнять то ли прелестную маркизу, то ли объемистую сумку, которую она, испугавшись всплеска эльфийских эмоций, рефлекторно прижала к груди. — Не дадите бесславно пасть от голодной смерти!

— Я еще пирожков с яблоками взяла, — пролепетала растерянно огневичка.

— Богиня! — восторженно выдохнул наглый эльф, принимая сумку и глядя в мою сторону с показной обидой и скрытым злорадством. — Она меня второй день голодом морит! Книжками обложилась, — кивнул на стол, — учится с утра до ночи, готовить отказывается, а в город не пускает!

От такой бессовестной лжи я просто опешила.

— Учится? — строго переспросил Сэллер. — Гал, тебе же тэр Марко специально выходной дал, чтобы ты отдыхала!

Ясно, зачем Иоллар этот цирк устроил: сейчас еще и друзья начнут мне нотации читать.

— А почему ты его в город не пускаешь? — недоуменно спросила Мила, очевидно, беспокоившаяся больше не о перегруженной учебой подруге, а о симпатичном голодающем эльфе.

— Его отпусти — через три дня воротится! — вернула я остроухому вруну ехидный взгляд. — Ты думаешь, он в трактир пойдет?

— А куда? — наивно удивилась Милара.

Най с Фертом переглянулись с понимающими улыбками. Неужели наши мальчики уже настолько повзрослели, что добрались-таки до злачных мест Портового города?

— Да, куда? — оскорбленным тоном поинтересовался Иоллар.

— Ну я девушка порядочная, точного адреса не знаю…

Парни снова переглянулись, и заметившая эти перемигивания Риса подозрительно уставилась на Дана.

— И чем я заслужил подобное мнение? — голосом прославленного трагика вопросил Ил, вышибая слезу из сострадательных слушателей.

— А какого мнения я должна быть о мужчине, который едва в лес зашел, как тут же подцепил майлу?

— Майлу? — одновременно вскочили со своих мест парни, включая Дана, который, впрочем, под гневным взглядом возлюбленной тут же изобразил на лице полнейшее равнодушие.

— Ты правда лафию встретил? — с изумлением и завистью спросил у эльфа Най.

Иоллар пожал плечами:

— Ну если Галла имеет в виду ту бесстыжую особу, которую я хотел всего лишь поцеловать и даже не заметил, как она стянула с меня штаны…

Я густо покраснела. Но себя этим не выдала: подобная реакция наблюдалась у всех девчонок — не привыкли мы, добропорядочные, чтобы при нас велись столь откровенные разговоры.

Ил и сам понял, что сболтнул лишнего. Закашлялся.

— Ладно, — пришла я в себя. — Выкладывайте булочки, а я пойду чай заварю.

К беседам о голодных эльфах и лафиях мы больше не возвращались, пили чай, болтая о городских и школьных новостях, большинство из которых сводилось к скорому приезду эльфийского посольства. Чуть царапнуло по сердцу, когда Ферт неожиданно вспомнил о недавнем происшествии, но оказалось, что разговор он завел, чтобы попросить Иоллара продемонстрировать свои чудесные мечи. Хвала богам, на Таре тоже были известны случаи проявления необычных способностей среди перворожденных, и клинки Т’арэ не вызвали нездорового интереса. Парни тут же затеяли дискуссию на тему кровного дара эльфов, разглагольствуя, что лучше: подобный дар или истинная магия. А девчонкам обязательно понадобилось пощупать дивное оружие, дабы убедиться, что оно вполне реально. В результате Алатти, решившая помимо реальности проверить еще и остроту меча, поранила палец и со страдальческой миной и благосклонной улыбкой принимала извинения от моего ненаглядного, покуда он с непритворной тревогой прикладывал платок к нежной дворянской ручке. Пришлось напомнить жеманной маркизе, что затягивать порезы Мара научила нас еще в первые месяцы.

Когда закончились чай и булки, Ил, спохватившись, достал из погреба вино, сыр и копченый окорок, и, выложив все это на стол, существенно поколебал миф о собственном недоедании. А когда и вино было выпито, гости попрощались, и мы наконец-то остались одни. Как ни была я рада встрече с друзьями, но тратить на них последний перед возвращением Эн-Ферро вечер мне не хотелось.

— Мы же не поссорились? — робко поинтересовался после их ухода Ил.

— Не успели. Ребятам спасибо скажи — вовремя пришли.

— Еще и пирожками накормили! — улыбнулся он.

— Ага, а то я тебя чуть было до голодной смерти не довела, — напомнила я.

— Ты меня одной только вредностью до смерти доведешь! А приготовить что-нибудь не мешало бы — два дня уже на бутербродах.

— Завтра приготовлю, — пообещала я. — Лайс должен вернуться, его-то точно одними бутербродами не прокормишь.

Ил при упоминании о карде утратил всякую легкомысленность.

— Я поговорю с ним. О нас.

— И что ты ему скажешь? — с замиранием сердца спросила я.

Скажи ему, что любишь меня и жить без меня не можешь! Мне сейчас скажи.

— Скажу, что мы уже не маленькие и сами разберемся в своих отношениях.

Я подавила разочарованный вздох:

— Не стоит.

— Почему?

— Он не поймет. А я не хочу выслушивать очередную лекцию — для магистра Эн-Ферро мы оба еще дети.

— И что ты предлагаешь? — угрюмо справился он. — Встречаться тайком, скрывать все, как и наши уроки?

— Ил, поверь мне, — сказала я мягко, не желая снова с ним спорить, — сейчас не самое подходящее время. Лайс только-только смирился с моим решением остаться на Таре, сам пытается как-то устроиться. Да и вообще, он последнее время на нервах, хочешь добавить ему еще одну причину для беспокойства?