– Да.

– Ведь если бросить клич, многие из кесаврийцев захотели бы помочь тем, кто терпит бедствие! – патетически воскликнул мастер Бэйл.

– Ну да. И пополнили бы коллекцию трупов! – в голос воскликнули матросы-альгамцы Пайшо, Райзо и желтолицый Эск.

– А король об этом знает? – приблизился к матросам Себастьян. – Не может же такого быть, чтобы…

– Знает!!

– По крайней мере, и капитан Бреннан, нанимавший нас в экипаж, и его отец, владетель Корнельский… они точно знают, – подтвердили альгамцы.

«Проглоти меня Илу-Март! Теперь понятно, почему у нас такой странный, такой пестрый экипаж, – проговорил про себя Себастьян. – Раньше не могли уяснить, по каким же соображениям Бреннан берет этих людей. А теперь все ясно… Он взял смертников. Людей, которые не дорожат жизнью. Тех, кто не ставит свою жизнь и в грош. Которым ничего не надо, лишь бы отомстить Черной Токопилье. Лишь бы взять с собой на тот свет хоть одного кемметери… Он набрал вот этот разрозненный сброд, рассказывающий всякие небылицы. И самое страшное в этих небылицах то, что в них воткана настоящая правда».

Он не заметил, как произнес последнюю фразу вслух. Люди в матросских робах настороженно присматривались к нему. Потом один из альгамцев сказал, глядя в упор на Себастьяна:

– А, ну да, это же у тебя увезли девушку? (Лицо Ариолана Бэйла при этих словах исказилось.) Это же ты тот упорный парень, что уговорил самого лорда-наместника Сеймора дать добро на это плавание?

– Это он, он, – непонятно зачем подтвердил ошивавшийся неподалеку Ржига.

– Он, – высунулся и Аюп Бородач. – Ух!.. Он – молодец. А вообще это большое горе.

– Горе? – переспросил охмелевший от пойла судового повара Пайшо. – Горе… э-э… это то, что нельзя исправить. Ну… А похищенная девушка – это еще не горе. Ее можно вернуть. По крайней мере, это проще, чем воскресить мертвых.

Он смотрел на Себастьяна, и тот читал в его чуть помутневших глазах: «Горе, брат? Ну что ты! Или ты думаешь, что похищение какой-то девушки – это все, жизнь потеряна для тебя? Вот когда твое поселение стирают с лица земли и от него остается несколько трясущихся седых юнцов, от ужаса потерявших дар речи, – это горе, это конец. Когда на твоих глазах люди, которых ты знал всю жизнь, вдруг превращаются в каких-то чудовищных тварей и начинают рубить друг друга на куски – вот это да… А тут? Ну, Магр Чужак, ну, непобедимый боец ордена Рамоникейя… Успокойся и выпей. А то может так случиться, что потом не будет времени…»

– Непременно, – пробормотал Себастьян, – непременно выпью…

Ближе к вечеру шестого дня плавания на туманном горизонте стали вырисовываться контуры какой-то белой горы. Капитан Бреннан, расположившийся на шканцах, с задумчивым видом разглядывал ее сначала невооруженным глазом, а потом в подзорную трубу.

– Что это, сэр Каспиус? – спросил его Ариолан Бэйл. – Нас ждут новые откровения?

При слове «откровения» капитан Бреннан смерил его быстрым оценивающим взглядом, но от комментария воздержался.

Жених Аннабели все еще оставался на борту «Кубка бурь», о котором он прежде высказывался в уничижительных тонах. Более того, не было похоже, что он собирается переходить на куда более комфортабельный и надежный «Громобой», где находились его однокашники по Сейморской Школе Пятого окна. Впрочем, нет, не все – вслед за своим предводителем перешел на «Кубок бурь» и Олеварн, поселившийся в одной каюте с мастером Бэйлом… Ржига заявил, что это неслучайно: дескать, Ариолан Бэйл все еще не отошел от того памятного вечернего разговора с матросами и хотел иметь под рукой надежного товарища. Версия болтливого брешкху была нелепа, но даже в ней неожиданно нашлось зерно здравого смысла. Да, в самом деле, мастер Ариолан Бэйл чувствовал себя не в своей тарелке. Ему, привыкшему очень внимательно прислушиваться к своим душевным состояниям, теперь казалось, будто что-то стронулось, сломалось в его безупречном психологическом механизме.

То, что уже не поставить на место.

И вот сейчас он вел тревожный разговор с Каспиусом Бреннаном-младшим.

Себастьян находился внизу, на шкафуте, в обществе Ржиги, но ему отлично было слышно каждое слово.

– Не похоже… – наконец выговорил капитан. – Нет, едва ли…

– Не похоже на что? – уточнял Ариолан Бэйл. Под взглядом повернувшегося к нему наставника он несколько умерил пыл и прыть, однако же продолжал стоять на своем. – Вы сами еще в школе говорили, сэр Каспиус, чтобы мы сообщали вам обо всем, что непонятно…

– В соответствии с Иерархией знаний!

– Вы же сами говорили, сэр Каспиус, что здесь, за Мертвой линией, юрисдикция кесаврийского закона не действует, – не отступал тот. Хватка у мастера Ариолана Бэйла была не хуже, чем у твари, что пропорола щиколотку проверяющему на морской границе. – Вы же сами говорили!

– Я говорил тебе?

– Какая разница, кому, господин капитан! Нет, не мне. Вы говорили это Себастьяну, воспитаннику убитого барона Армина. Вы очень откровенны с ним. Чрезвычайно откровенны. Чересчур.