— Я умоляю вас, — у меня голос осип, — всего три дня. Два… один день!

В ответ издевательское молчание!

— Хорошо, — я едва сдерживалась, — ваши условия?

На сей раз ко мне соизволили обернуться. Насмешливо окинув взглядом, супруг поинтересовался:

— Нежная моя, назови хоть что-то, что я не смог бы получить от тебя при первом и малейшем на то моем желании?

Ничего! Кесарь держал меня за горло и был прекрасно осведомлен об этом.

Но в тот миг, когда я со всей обреченностью осознала, что уже ничего не могу изменить, супруг вновь подал знак рукой, и секретарь, повинуясь его жесту, торопливо поднялся по ступеням.

— Измените срок, — лениво произнес император, — через трое суток айсир Грахсовен и айсира Астаримана должны будут засвидетельствовать свое обязательство. Три дня им на… раздумье.

Да! О Великий Белый Дух, спа…

— Не стоит благодарностей, — оборвал меня кесарь, — у тебя всего трое суток, нежная моя.

— Благодарю, — я произнесла это с искренней благодарностью.

«У шенге», — одними губами прошептала встревоженному Динару.

Остальная часть церемонии прошла как в тумане. Были зачитаны указы, причем многие я одобрила, но некоторые резонно посчитала излишне жестокими. Ничего, разберусь.

С нетерпением дождалась возвращения во дворец. Мы покинули народ, также используя портал, и вышли в покоях кесаря.

— Прошу прощения, дела, — извинилась я перед супругом и, подхватив юбку, практически побежала к двери.

— Нежная моя, — как-то недобро это прозвучало.

С другой стороны, кесарь и добро — вещи несовместимые.

Остановилась, развернулась и, наплевав на гордость, взмолилась:

— Прошу, не сейчас. Умоляю… могу даже встать на колени, если вы меня за руку подержите и клятвенно гарантируете, что потом поможете встать. Так можно мне… идти?

Меня отпустили величественным полукивком.

Едва оказавшись за дверью, я опрометью бросилась в собственные покои, на ходу вызвав служанок.

Сняв роскошные балахоны, поторопилась облачиться в простое черное платье. Обедала стоя, в процессе раздавая приказы Свейтису и Райхо. И главный вопрос — казна. Просто сомневаюсь, что от нее хоть что-то осталось после возведения… гоблинской новой площади!

— Свейтис, казна на вас, проинспектировать сегодня же.

— Я уже озаботился данным вопросом. Судя по отчетам господина Дхара, была задействована лишь часть средств, выделенная вами на благоустройство Праера, и то исключительно на выплаты компенсаций торговцам, лишившимся торговых площадей.

Перестав жевать, удивленно взглянула на него. Задумалась, приказала:

— Проинспектируй лично!

— Да, пресветлая императрица, — ответствовал Свейтис.

Кажется, у меня начал дергаться глаз.

— Что было с Илери и кто еще казнен? — спросила, допивая сок. — Назовите имена.

Свейтис как-то невразумительно ответил, Райхо и вовсе отвернулся.

— Райхо, список имен предоставить к закату! — поставив стакан на стол, я попыталась снять надетые супругом браслеты. Они не снимались.

— Дохлый гоблин! — после своего временного заключения в спальне кесаря я стала поразительно много сквернословить.

Собственная раздражительность меня пугала.

— Все, я к папе, — подхватив шаль, поспешила к дверям. — Вернусь на закате.

По коридорам и лестнице я бежала, обгоняя слуг и придворных. Причем последние, о ужас, падали на колени при виде меня. То ли в новых указах я что-то пропустила, то ли казнь Илери была очередным показательным выступлением нашего бессмертного… чтоб его!

Выбежав во внутренний дворик, торопливо начала формировать кристалл. С первого раза не получилось. Ну так я настойчивая!

При двенадцатой попытке я в очередной раз выругалась, в ярости топнула ногой, потом еще и даже попрыгала от бешенства, искренне поражаясь собственному поведению. Несчастные охранники в ужасе взирали на свежепровозглашенную пресветлую императрицу. Пресветлую… с черными волосами, в черном платье и даже с черной шалью. Шаль я тоже в ярости попинала!

— Нежная моя…

Вот только супруга мне сейчас недоставало!

Но пинаться и беситься перестала мгновенно… ибо чревато.

— Разъяренная моя, — руки кесаря обняли, но я все равно оборачиваться не собиралась. — Ты меня удивляешь, — прошептал император.

А после взял мои ладони, свел их вместе и, щекоча дыханием шею, произнес:

— Расслабься. Формируй кристалл… осторожно и бережно. Сосредоточься.

Раздражение и злость куда-то улетучились. Выдохнув, я приступила к формированию кристалла… Руки кесаря все еще накрывали мои ладони, но он отпустил, едва камень сверкнул, материализовавшись, как ему и полагалось. Осторожно раздвигаю пространство, ощущая присутствие супруга за спиной…