– Какого...
– Возмущённо разинула рот секс-дива, с похвальной проворностью норовя выдернуть меч из ножен.
– Да я...

"Верхушка от носилок.
– Таня помогла её правой руке, находящейся в простеньком, но надёжном захвате - целиком извлечь оружие.
– На которых тебя унесут, если дальше хамить будешь. И начхать, что не в рифму".

Чуть усилила нажим, и меч мелодично звякнул о камни. Рыжая встала на цыпочки, стараясь хоть как-то уменьшить боль в руке, которая могла стать ещё сильнее. Всё зависело от повелительницы неликвидов, уверенно контролирующей захват.

– За что?
– Провыла-простонала обиженная мадмуазель.
– Отпусти!

– У головки от костыля тоже может быть чувство собственного достоинства.
– Назидательно сказала Таня.
– Какой бы нелепостью это не казалось. Доступно объясняю?

– Отпусти!

– С какого, простите, сдвига по фазе?

– Да я тебя... Ой-ёй-ёй!

– Вот именно так. Если капельку кисть довернуть, будет совсем печально. Это стойкий оловянный солдатик на одной ноге геройствовал. А у тебя, как я подозреваю, никогда не было потаённой мечты - стать однорукой воительницей... Доворачиваю?

– Нет! Ой-ёй-ёй... Что ты хочешь?

– Ты не поверишь.
– Глядя на неё честнейшими глазами, поведала Татьяна.
– Выпить. Тебе не предлагаю, уж не дуйся. Чук Наррис, бутылочку мне откупорь. "Второе дно", плоская такая фляжка...

Команданте вопросительно покосился на невеликолепную семёрку, пока ещё не перешедшую к активным действиям, но проявляющую однозначную нервозность. Невзрачный уже встал на карачки, и, держась за рёбра, пробовал принять вертикальное положение. Выражение его физиономии не изменилось. Бьёт - значит любит. Или, хотя бы демонстрирует отсутствие полного равнодушия.

– Скажи, чтобы паиньками были.
– Таня развернула рыжую лицом к поклонникам.
– Ну?!

– Стоять! А то роже получ...
– Определённо по инерции продолжила грудастая воительница.
– Ой-ёй-ёй...

– Опять хамишь.
– Грустно сказала повелительница неликвидов.
– Пусть даже не мне. Я, хоть и не законченное олицетворение добродетели, но хамства не перевариваю. Ты лучше молчи, а то за последствия не ручаюсь. Чук, "Второе дно" нашёл?

– Ага.
– Гоги Ван достал из рюкзака нужный сосуд.
– Помочь?

– Естественно. Я хоть и Полуобморокова Октябрина Мустафьевна, а всё одно - взглядом доносить содержимое бутылки до рта, пока не научилась.

Команданте молча откупорил бутылку и поднёс горлышко к губам Татьяны. Она сделала небольшой глоток, и занюхала приятно пахнущим какой-то качественной парфюмерией, кружевным воротником рыжей.

– Хорошо пошла. Ну-ка, свет мой водочка, скажи: всё, что скрыто - покажи...

Статную фигуру медноволосой стервы на несколько секунд затянуло необычным туманом, отразившим всё вокруг - как в кривом зеркале. Судя по лицам окружающих, их не коснулись происходящие перемены, и они продолжали видеть всё ту же смазливую заразу в латексе.

Потом туман принялся быстро редеть, и из него, аналогично проступающему на фотобумаге изображению, появилась совершенно другая картина спиртными напитками.

Девичья фигурка, представшая обозрению Тани, по мужской классификации привлекательности слабого пола, без особой уверенности дотягивала до планки "третий сорт - не брак". Худая, жидковолосая шатенка, с испуганным лошадиным лицом. Ноги не могли похвастаться длиной и изяществом: ладно хоть не удивляли близостью к букве "Х". Цифра "5" в размере груди наличествовала, только стояла она после цифры "0". Обе цифры, разделяла ехидная запятая.

Единственное, что не изменилось ни на йоту - это стервозность. Просматривающаяся везде: в уголках некрасивых губ, в форме ноздрей крючковатого носа, в пугливом дрожании бесцветных ресниц.

– Из мемуаров маркиза де Сада; "Поймал мыша, и глумлюсь не спеша".
– Сказала Таня, насмешливо глядя в блёкло-серые, пугливо шныряющие глаза бывшей "секс-боеголовки".
– У меня примерно такая же ситуация. Королевна превратилась не в лягушку, но мышь серую. Глядя на тебя, хочется добавить в поговорку "Везёт дуракам и пьяницам", ещё "и стервам". Такую удачную маскировку отхватила, вот только характер подкачал...

Семёрка верных воздыхателей, наверняка являющихся членами одного ордена "Любовь ударная", проверку на верность которому недавно выдержал невзрачный: слушали непонятный им монолог Татьяны со смутной тревогой. Разбавившей беспредельное обожание примерно в пропорции "один к одному". Но, памятуя о наставлении рыжей - с места не двигались. Что Таню вполне устраивало.

– Всерьёз бить такое недоразумение - себя не уважать.
– Неторопливо рассуждала повелительница неликвидов. Помимо её, Гоги Вана и семёрки, вокруг начали толпиться зеваки, наверняка ожидающие фаст-фуда и реалити-шоу.
– Отпускать тебя восвояси, обойдясь одним моральным внушением... что-то подсказывает мне, что катарсис не грянет, и никаких выводов ты не сделаешь. Здесь требуется решение нестандартное, незамусоленное. Рвать шаблон требуется так, чтобы был минимум пострадавших. Касательно попадания в анналы загадывать не будем, я женщина не тщеславная...