Вертен открыл сумку-ранец и обнаружил десять плиток динамита, умело и надежно закрепленных на большой батарее сухих элементов. Сама батарея посредством двух проволочек была подсоединена к похожему на тонкий карандаш детонатору. От него проволочки вели к одной стороне небольшой черной коробочки, в которой Вертен, на основании своих недавно приобретенных сведений в электричестве, опознал реле. К другой стороне реле были подсоединены два наружных проводка.

Наклонившаяся над ним Берта тихо вздохнула.

— Немедля уходи отсюда, — заявил он, поднимаясь и поворачиваясь к ней. — Скажи кому-нибудь наверху, на сцене, что здесь установлена бомба, которая должна взорваться.

Увертюра наверху сменилась пением, и внезапно шестерни вращающейся сцены пришли в движение. И Вертен, и Берта быстро сообразили, что должно произойти, ибо обрывок проволочки, соединявший две клеммы наверху, растянется, а в конце концов и порвется, когда сцена начнет медленно поворачиваться. Вертен понял, что Блауэр подготовил примитивную бомбу таким образом, чтобы она сработала при движении вращающейся сцены, по такому же принципу, что и охранное устройство от взлома. Как только наружная схема будет разорвана, реле замкнет цепь к детонатору, направив в него электрический ток и заставив сработать спускное устройство миниатюрного взрывателя. Затем последует взрыв динамита. От этой ужасной логики стыла кровь. И эффект будет дьявольским, Вертен знал.

— Беги, — приказал он. — Немедленно.

— Уже нет времени, — сказала она.

Действительно, уже не оставалось времени добраться до рычага наверху, чтобы отключить вращающуюся сцену. Блауэр лежал без сознания, да и что было ожидать от него.

Вертен понял, что он не может просто выдернуть верхние проводки, ибо это приведет бомбу в действие. Ему не удалось бы и отделить детонатор и батарею от динамита — они были связаны слишком прочно, и быстро их не разъединить. Единственное, что можно было сделать, — это обезопасить бомбу у заряда, у самой взрывчатки. В его распоряжении были секунды.

Еще со своего детства в имении родителей, когда он помогал леснику Штайну подрывать бобровые запруды на ручьях, протекавших через их поместье, Вертен знал, что это было непростое дело. Если перерезать не тот провод, эффект будет таким же, как и при размыкании верхней цепи: детонатор сработает.

От детонатора к батарее вели два проводка. Который из них нужный? Сначала надо перерезать положительный, ибо это прекратит подачу электрического тока. Но в подземелье было слишком темно, чтобы различить положительный или отрицательный знак на батарее.

Вертен лихорадочно шарил по полу в поисках ножа, которым запустил в него Блауэр; наконец нашел его и поднес к проводкам. Пот ручьем лил у него со лба, потек с волос сзади за воротник рубашки. Какой проводок идет к положительному полюсу?

Сцена медленно сдвинулась с места, потянув за верхнее подсоединение.

Какой проводок перерезать сначала?

Левый. Он должен быть синим. Вертен закрыл глаза, пытаясь представить в уме узловатые пальцы лесника Штайна, когда тот работал с такими детонаторами.

— Скорее же, — умоляла Берта, уставившись вверх, на соединение между стационарной и вращающейся сценой, которое уже было на грани разрыва.

Времени для размышления не оставалось. Вертен чуть оттянул проводок, поднял лезвие вверх и одним движением рассек его.

Боже, что же он сделал? Он разрезал правый проводок. Внезапное интуитивно принятое решение. Нет. Это было нечто большее. Ему на ум пришел детский стишок: «Левый — нуль, всех лучше — правый!» Поговорка, которой обучил его Штайн, чтобы распознавать отрицательные и положительные проводки: «Левый — нуль, всех лучше — правый!»

Он выпустил весь скопившийся в его груди воздух в одном медленном выдохе, чувствуя на своем плече надежную руку Берты.

Гросс все еще вел разговор со служителем, когда Вертен вернулся, держа в руке кожаный ранец с динамитом.

Служитель теперь проявил большую сговорчивость после того, как ему наконец показали письмо князя Монтенуово.

— Все в порядке, сударь? — осведомился он у Вертена, когда супружеская пара спустилась по лестнице.

Вертен передал сумку озадаченному служаке.

— Да, полагаю, что теперь все в порядке, — произнес он.

Служитель открыл сумку и ахнул.

— Только постарайтесь не уронить это, — предупредил Вертен. — Динамит — прескверная штука!

Гросс не выразил никакого удивления по поводу того, что Вертен вернулся не только со взрывчаткой в руках, но и с женой.

— Похоже на то, что вы оказались на волосок от гибели, — заметил Гросс, не преминув также заглянуть в сумку.

— Нам всем довелось побывать там, — вздохнул Вертен. — Но пусть спектакль продолжается.