По отношению к потребителям дело будет обстоять очень просто. Если они захотят потреблять прежнее количество угля, то им придется уплатить за него на 1/5 больше, и, стало быть, они должны будут в размере этой 1/5 затратить меньше из своего дохода на покупку других продуктов, при предположении, что для каждой отрасли производства издержки производства остались прежними. Затруднение заключается лишь в следующем: каким образом производитель угля уплачивает 4000 ф. ст. за то железо, то дерево и т. д., в обмен на которые производителям этих продуктов не требуется уголь? Свои 33331/3 центн. угля, равные этим 4000 ф. ст., он продал потребителям угля и получил за них всякого рода товары. Но они не могут войти ни в его личное потребление, ни в потребление его рабочих, а должны быть потреблены производителями железа, дерева и т. д., так как именно в виде этих предметов он должен возместить стоимость своих 33331/3 центн. угля. Скажут: дело очень просто. Теперь все потребители угля должны потребить всех других товаров на 1/5 меньше или же должны из каждого своего товара отдать за уголь на 1/5 больше. Эта именно 1/5 идет на увеличение потребления производителей дерева, железа и т. д. Однако непонятно primafacie{28}, каким образом уменьшение производительности на железоделательном заводе, в машиностроении, в лесной промышленности и т. д. дает производителям железа, машин, леса возможность потреблять больший по сравнению с прежним доход; ведь мы предполагаем, что цена их продуктов равна стоимости этих последних и, следовательно, повышается только пропорционально уменьшению производительности их труда.

Мы предположили, что стоимость железа, дерева, машин повысилась на 3/5, на 60 %. Это может быть вызвано только двумя причинами. Или производство железа, дерева и т. д. стало менее производительным потому, что уменьшилась производительность применяемого в этих отраслях производства живого труда, так что требуется применение большего количества труда для производства того же продукта. В этом случае производителям железа, дерева, машин пришлось бы применять на 3/5 больше труда, чем прежде. Норма заработной платы осталась та же, потому что понижение производительности труда только временно коснулось отдельных продуктов. Следовательно, осталась неизмененной и норма прибавочной стоимости. Производителю требуются теперь 24 рабочих дня там, где раньше ему требовалось 15, но рабочим он по-прежнему платит только за 10 рабочих часов каждого из этих 24 рабочих дней и по-прежнему заставляет их бесплатно работать по 2 часа ежедневно. Таким образом, если раньше 15 рабочих работали 150 часов на себя и 30 часов на предпринимателя, то теперь 24 рабочих работают 240 часов на себя и 48 часов на предпринимателя. (Норма прибыли нас здесь не интересует.) Заработная плата понизилась бы лишь постольку, поскольку она расходовалась бы на железо, дерево, машинное оборудование и т. д., что не имеет места. 24 рабочих потребляют теперь на 3/5 больше, чем раньше потребляли 15. Следовательно, производители угля могут теперь сбыть им (это значит — их хозяину, который выплачивает им заработную плату) соответственно большую часть стоимости 33331/3 центн.

Или же уменьшение производительности в железоделательной промышленности, в лесном деле и т. д. обусловливается тем, что вздорожали части их постоянного капитала, их средств производства. Тогда [перед другими отраслями производства} выступает опять та же самая альтернатива, и в конечном счете уменьшение производительности должно свестись к увеличению количества применяемого живого труда, а следовательно, и к увеличению заработной платы, которую потребители угля частично уплатили углепромышленнику в виде вышеупомянутых 4000 ф. ст.

В тех отраслях производства, где применяется добавочное количество труда, возрастет и масса прибавочной стоимости, так как возросло число занятых рабочих. С другой стороны, норма прибыли понизится соответственно [увеличению стоимости] всех тех элементов их постоянного капитала, в которые входит их собственный продукт, как в том случае, когда они часть своего собственного продукта сами употребляют в качестве средства производства, так и в том случае — как, например, с углем, — когда их продукт входит, как средство производства, в их собственные средства производства. Но если их оборотный капитал, затраченный на заработную плату, увеличился больше, чем подлежащая возмещению часть постоянного капитала, то повысится также и их норма прибыли, и они [355] будут участвовать в потреблении некоторой части вышеупомянутых 4000 ф. ст.

Повышение стоимости постоянного капитала (вследствие уменьшения производительности в отраслях труда, поставляющих этот постоянный капитал) повышает стоимость продукта, в который входит этот постоянный капитал, и уменьшает ту часть продукта (in natura), которая возмещает вновь присоединенный труд, — оно, следовательно, делает этот труд менее производительным, если его выражать в его собственном продукте. Для той части постоянного капитала, которая обменивается in natura, все остается без изменения. По-прежнему то же самое количество железа, дерева, угля обменивается in natura для возмещения использованного железа, дерева, угля, и повышение цен здесь взаимно уравновешивается. Но тот излишек угля, который теперь образует для углепромышленника часть его постоянного капитала и в этот натуральный обмен не входит, обменивается, как и прежде, на доход (в вышеупомянутом случае часть его обменивается не только на заработную плату, но и на прибыль), с той только разницей, что доход этот принадлежит уже не прежним потребителям, а тем производителям, которые работают в сферах производства, где было применено большее количество труда, т. е. возросло число рабочих.

Если какая-либо отрасль производства производит продукты, входящие только в индивидуальное потребление, но не входящие в качестве средств производства ни в какую-либо другую отрасль производства (под средствами производства здесь всегда надо понимать постоянный капитал), ни в свое собственное воспроизводство (что бывает, например, в земледелии, скотоводстве, угольной промышленности, где сам уголь входит в производство в качестве вспомогательного материала), то годовой продукт этой отрасли {возможный излишек сверх годового продукта не имеет значения для данного вопроса} всегда должен быть оплачен из дохода, т. е. из заработной платы или прибыли.

Возьмем приведенный выше{29} пример с холстом. 3 арш. холста состоят на 2/3 из постоянного капитала и на 1/3 из присоединенного труда. Следовательно, 1 арш. холста представляет присоединенный труд. Если прибавочная стоимость составляет 25 %, то 1/5 от 1 арш. представляет прибыль. Остальные 4/5 арш. представляют воспроизведенную заработную плату. 1/5 потребляет фабрикант сам или, что сводится к тому же, ее потребляют другие, оплачивая ему ее стоимость, которую он потребляет в их собственных или в каких-нибудь других товарах. { Для упрощения здесь вся прибыль неправильно рассматривается как доход.} А остальные 4/5 арш. он снова выплачивает в виде заработной платы; его рабочие потребляют их как свой доход — либо непосредственно, либо же в обмен на другие предметы потребления, владельцы которых потребляют холст.

Обе эти части вместе составляют всю ту долю в трех аршинах холста, — 1 арш. холста, — которую сами производители холста могут потребить как доход. Остальные 2 арш. представляют постоянный капитал фабриканта; они должны быть снова превращены в условия производства холста — в пряжу, машины и т. д. С его точки зрения обмен 2 арш. холста есть обмен постоянного капитала, но он может их обменять только на доход других лиц. Итак, он платит за пряжу, скажем, 4/5 от 2 арш., или 8/5 арш., а за машины — 2/5 арш. Прядильщик и машиностроитель могут, в свою очередь, потребить из этих количеств холста по 1/3 каждый, т. е. один из 8/5 арш. может потребить 8/15 арш., а другой из 2/5— 2/15. Вместе — 10/15, или 2/3, арш. А остальные 20/15 или 4/3, арш. должны возместить им сырье — лен, железо, уголь и т. д., и каждый из этих предметов, в свою очередь, сам распадается на часть, представляющую доход (вновь присоединенный труд), и на другую часть, представляющую постоянный капитал (сырье и основной капитал и т. д.).