Наклонив голову, она произнесла серьезным тоном:

— Хорошо. Благодарю вас.

— Кстати, я не собираюсь терять эти деньги. Мне известно об условиях, согласно которым, по моему желанию, облигации могут быть преобразованы в акции. Поэтому я рассчитываю на крупный доход, который принесете мне вы.

Дагни рассмеялась:

— Боже мой, Хэнк, я успела переговорить со столькими тупицами, что они едва ли не заразили меня своим неверием в успех дороги! Спасибо, что вы напомнили мне о другом. Да, я также считаю, что сумею заработать для вас кучу денег.

— Если бы не эти безнадежные тупицы, в вашем предприятии не было бы никакого риска. Но мы должны победить их. И мы победим. — Риарден взял две телеграммы из груды бумаг, лежавших на его столе.

— Есть еще люди на белом свете. — Он протянул телеграммы Дагни. — По-моему, вам стоит просмотреть их.

Одна из них гласила: «Я намеревался приступить к постройке через два года, однако заявление Государственного научного института заставляет меня спешить. Рассматривайте настоящую телеграмму как предварительный заказ на сооружение двенадцатидюймового трубопровода из риарден-металла длиной 600 миль от Колорадо до Канзас-Сити. Подробности отдельно. Эллис Уайэтт».

В другой было написано: «К вопросу о моем заказе. Приступайте. Кен Данаггер».

В качестве пояснения Риарден добавил:

— Он не был готов к немедленному началу работ. Речь идет о восьми тысячах тонн риарден-металла. Копи для угольного рудника.

Они обменялись улыбками. Комментариев не требовалось.

Риарден поглядел на руку Дагни, вернувшую ему телеграммы. В свете лампы кожа руки, лежавшей на краю стола, казалась прозрачной… руки молодой девушки… Длинные тонкие пальцы, расслабившиеся на мгновение, казались такими беззащитными.

— «Литейный цех Стоктона» в Колорадо, — сказала она, — пообещал мне закончить тот заказ, от которого отказалась «Объединенная стрелочно-семафорная компания». Они хотят встретиться с вами относительно поставок металла.

— Они уже были здесь. А как у вас с персоналом?

— Инженеры Нили остались — лучшие, в которых я нуждаюсь. И большинство прорабов и мастеров. С ними особых сложностей не предвидится. В конце концов от самого Нили было немного толка.

— А как насчет рабочих?

— Предложений больше, чем требуется. Не думаю, что профсоюз станет вмешиваться. Большинство претендентов вписывают в анкеты подложные имена. Они — члены профсоюза. Работа им нужна отчаянно. Я выставлю на линии легкую охрану, однако особых неприятностей не ожидаю.

— А как ведет себя правление вашего братца Джима?

— Всей компанией пишут в газеты заявления о том, что не имеют абсолютно никакого отношения к «Линии Джона Голта» и самым решительным образом осуждают мое начинание. Они согласились на все мои условия.

Напряженные плечи Дагни были чуть отведены назад, словно в готовности к драке. Такая собранность казалась естественной, в ней читалась не тревога, а восторг; напряженным было и все тело под серым костюмом, растворявшимся в полутьме.

— Эдди Уиллерс приступил к исполнению обязанностей вице-президента, — добавила она. — В случае необходимости связывайтесь с ним. Сегодня ночью я улетаю в Колорадо.

— Сегодня?

— Да. Надо спешить. Мы потеряли неделю.

— На своем самолете?

— Буду дней через десять. Я намереваюсь возвращаться в Нью-Йорк один-два раза в месяц.

— А где вы там будете жить?

— На стройплощадке. В своем железнодорожном вагоне, то есть в вагоне, который мне одалживает Эдди.

— Это безопасно?

— В каком смысле? — Дагни удивленно усмехнулась. — Ну, Хэнк, вы впервые вспомнили о том, что я не мужчина. Со мной ничего не случится.

Риарден не смотрел на нее; взгляд его был обращен к листку бумаги с цифрами.

— Мои инженеры подготовили расчет стоимости моста и приблизительный график его сооружения. Нам надо все это обсудить.

Он протянул Дагни бумаги. Она приступила к чтению.

Клинышек света лег на ее лицо, подчеркивая четкие очертания жесткого, чувственного рта. Потом она чуть отодвинулась в тень, оставив на свету переносицу и опущенные темные ресницы.

«Разве не о тебе… — думал он. — Разве не о тебе мечтал я с самой первой встречи? О ком же еще? Все эти два года…»

Риарден, не шевелясь, смотрел на Дагни. В ушах его звучали слова, которых он никогда не позволял себе произнести даже в мыслях, слова, которые он ощущал, не позволяя им обрести форму, которые надеялся уничтожить, не позволяя им прозвучать в собственной голове. И теперь они полились внезапным, ужасавшим своей откровенностью потоком — он словно бы говорил их Дагни…