Запах хлорки распространился на всю избу, и вскоре после окончания уборки появилась недовольная хозяйка.

— Чтож это, обещали мне порядок блюсти, а вона — навоняли!

— Это, Марфа Петровна, снадобъе такое, от холеры, тифа, простуды защищает. Всех бациллов поубивает и плесень из стен изгонит! — ответил недовольной хозяйке, не давая ей слова, Макаров.

— Ти чо за снадобъе? — подозрительно посмотрела бабулька на Матвея.

— Ти хлорка! На заводе ею чистоту наводят. На кухне плесень изгоняют, в отхожих местах заразе поселиться не дают. Тот же тиф хлорки боиться!

Ясно расслышав слово «тиф» хозяйка внезапно посмурнела и хлопнув дверью, ушла к себе.

— Не иначе как от тифа у Марфы Петровны кто умер, — прокомментировал произошедшее Макаров.

Велосипеды, вызвавшие на Кичкасском заводе повышенный ажиотаж и многочисленные распросы, не рискуя их оставить в сенях, закатили в чулан, приковав тросиком к балке дома.

Баулы с вещами взяли к себе в комнату, и сейчас из них были извлечены спальные мешки, что так хорошо себя зарекомендовали в дороге.

Матвей соорудил из опустевшей банки хлорки подобие керосиновой лампы, промыв и отжав кусочек половой тряпки, скрутил фитиль, затем извлёк кропилку с триэтилалюминием, выстрогал лучину и обмакнув её в содержимое стального бутылька, поджёг, просто вытащив её на воздух.

Слегка влажный и не пропитавшийся как следует фитиль не хотел загораться, но уступил находчивости Матвея.

Маленькое пламя лампы осветило колеблющимся светом комнатку.

На улице уже стемнело. Застрекотали кузнечики. Где-то в глубине избы завёл свою скрипучую песенку сверчок.

Николай, пока Матвей возился с раскладкой своего спального мешка, при неверном свете постепенно разгорающейся керосинки, ещё раз просмотрел свой блокнот, что-то исправил в нём, и тоже принялся разворачивать и накачивать воздухом свой спальный мешок.

Когда ребята улеглись в свои спальники, Николай вдруг спросил Матвея:

— Как ты считаешь, Бронштейн, бог есть?

— Странный вопрос от правоверного комсомольца, — удивился Матвей. К чему он, разве тебе не достаточно того, что пишет на эту тему Энгельс?!

— Я твоё мнение знать хочу, — Николай повернул голову и посмотрел на Матвея. Всё у меня тот твой рассказ про числа эти, мнимые, и пространства многомерные из головы не идут. Ведь если САМ Энгельс мог ошибиться, что я уже вижу своим умом, то может быть и с вопросом бога не всё так просто?

— Ну ты даёшь! — Макаров попытался засмеяться. Надо же, комсомолец богоискательством занялся!

— А ты не смейся! — агрессивно ответил Николай. Вопрос, между прочим, краеугольный философский! От ответа на него многое зависит.

— А тебе что, недостаточно ответа классиков марксизма?

— Я ТЕБЯ послушать хочу.

— Ну чтож, сам напросился. Не ругай меня, если тебе после моего ответа кошмары будут сниться.

— Это почему?!

— А вот потому! Послушаешь, поймёшь!

— Итак, что можно извлечь из современного естествознания для изучения основной проблемы теологии?

Сначала надо определиться с вопросом, Что или Кто есть БОГ? Есть определение поповское, но для тебя оно как вижу, недостаточно. Ты, хочешь мое мнение знать?

Островский утвердительно кивнул.

— Ну, если всё-таки отталкиваться от церковного определения, но «научно» можно сформулировать аналог: — как далеко может зайти развитие РАЗУМА? Если НАША ВСЕЛЕННАЯ вечна во времени, и всегда выглядела примерно так, как она выглядет сейчас, то как же могли в ней развиваться разумные существа?! И какого уровня могущества они могли достичь за минувшие безсчётные количества лет?! Ведь проблему бытия бога можно и так сформулировать — что БОГ это сверхцивилизация разумных существ, обогнавшая в познании мира человечество на невообразимое количество лет! Чем такая цивилизация или её представители не БОГ?

— Хм, задумался Николай. Действительно, как подумаешь, чего мы добились за каких-то полтора века технического прогресса, дух захватывает!

— ТОЛИ ЕЩЁ БУДЕТ! — загадочно произнёс Матвей, а точнее Макаров, уже хотевший заснуть. Но не тут-то было!

— А ведь в самом деле, если как ты говоришь, во Вселенной есть ТАКИЕ сверхцивилизации, то где они? Как они могут выглядеть?

— Эх, не даёшь ты мне уснуть, Николай!

— Хорош спать, ещё наспишься. Интересно ведь! И что такого ужасного в твоих словах?