— Ты очень холоден, — сказал Танд. — Или тупой. Мы посмотрим.

Он взял кожу обеими руками и поднял так, чтобы она развевалась на ветру будто флаг. Кармода увидел, что здесь не только лицо, но и скальп, и передняя часть шеи и часть плечей. Длинные светлые волосы струились по ветру. А под ресницами был виден белок глаз.

— Ты начинаешь беспокоиться, — сказал Танд.

— Я?! Вовсе нет. Я даже не знаю, как это делается.

Танд притронулся к его голове и сердцу:

— Они знают. — Он сложил кожу и убрал ее в свой мешочек на поясе.

— Пепел к пеплу, — заметил Кармода.

— Посмотрим, — снова сказал Танд.

К этому времени появились облака. Одно из них закрыло солнце. Свет, отфильтрованный облаками, делал все серым и призрачным. Внутри дома этот эффект был еще более зловещим. Когда они вошли в столовую, их приветствовала группа привидений: мамаша Кри, летчик с Беги по имени Арс и два землянина — все сидели за круглым столом в большой темной комнате, освещенной семью свечами в канделябрах. Позади хозяйки стоял каменный алтарь с изваянием Боситы, держащей в руках близнецов Месса и Ал гула. Месс спокойно сосал правую грудь, а Алгула впился зубами и ногтями в левую. Мать Босита смотрела на них с прекрасной счастливой улыбкой. На самом столе, доминируя над канделябрами, кубками и блюдами, стояли символы Боситы — рог изобилия, горящий меч, руль.

Мамаша Кри, низенькая, круглая, с огромной грудью, улыбнулась им. Ее голубые глаза в полумраке казались черными.

— Привет, джентльмены. Вы как раз поспели к Последнему ужину.

— Последний ужин? — спросил Кармода, направляясь в ванную. — Ха! Я буду играть роль своего тезки — доброго старого Джона — Иоанна. Но кто будет Иудой?

Он услышал негодующее фырканье Скалдера. Тихий голос Галлункса произнес:

— В каждом из нас сидит маленький Иуда.

Кармода не мог удержаться, чтобы не спросить:

— Неужели ты тоже беременный? — И вышел, весело хохоча.

Когда он вернулся и сел за стол, то с улыбкой взглянул на вытянутое лицо Скалдера.

— Как в Риме, — сказал он и рассмеялся, увидев смущение монаха. — Передай соль, пожалуйста, — попросил он. — Да смотри не рассыпь. — И тут же разразился хохотом, когда Скалдер все же рассыпал ее. — А вот и Иуда!

Лицо монаха вспыхнуло, и он рявкнул:

— С таким поведением, мистер Кармода, я очень сомневаюсь, что ты переживешь эту ночь!

— Беспокойся о себе! — сказал Кармода. — А я намереваюсь подыскать себе хорошенькую девочку и полностью сосредоточиться на ней. Я даже не замечу, как пролетят эти семь суток. Советую попробовать и тебе, приор!

Скалдер поднял руки. Его умное лицо было прямо–таки создано, чтобы выражать негодование — многочисленные глубокие морщины на лбу и щеках, костлявые щеки и челюсти, длинный мясистый нос — все было лицом сурового судьи. На нем как бы отпечатались пальцы Создателя, слепившего это лицо и не разгладив, бросившего его в печь для просушки.

И это каменное лицо проявляло теперь признаки жизни. Оно покраснело, когда кровь прилила к коже. Светлые серо–голубые глаза горели огнем из–под светло–золотых бровей.

Ласковый голос Галлункса прозвучал в комнате, как благословение:

— Гнев не относится к числу наших добродетелей!

Странно выглядел этот священник, со своими большими ушами, рыжими волосами, носом пуговкой и пухлыми улыбчивыми губами добродушного ирландца. И в довершении всего — большие темные глаза с длинными женскими ресницами. Из широких плеч вырастала толстая, перевитая мышцами шея, а могучие руки заканчивались маленькими женскими кистями. Мягкие влажные глаза смотрели на собеседника честно и открыто, но при этом у собеседника почему–то создавалось впечатление опасности.

Кармода удивлялся, как этот монах стал партнером Скалдера. Ведь он не пользовался такой известностью, как старый монах. Но было известно, что Галлункс пользуется авторитетом в антропологических кругах. Ему была поручена даже более ответственная часть работы, чем Скалдеру, но начальником экспедиции был все же назначен Скалдер, как более сведущий в других областях. Тощий монах был главой консервативной фракции в церкви, которая пыталась реформировать мораль во всей Вселенной. Его аскетическая фигура появлялась на всех планетах, где существовали касты. И он сыпал громовые обличения нудизма в частных домах и на планетах, краткосрочных брачных отношений, разнообразных форм сексуальных отношений и всего того, что было запрещено Западным земным обществом и к чему теперь церковь относилась вполне терпимо, даже разрешала, если это не противоречило социальным отношениям на данной планете. Скалдер хотел использовать самое сильное оружие церкви, чтобы вернуть мир к прежним стандартам, а когда либералы и умеренные обвинили его в викторианстве, он с радостью принял этот титул и заявил, что хотел бы вернуть тот век.

Все это объясняло тот яростный взгляд, который он метнул в сторону Галлункса.

— Господь разражался гневом, когда к тому вынуждали обстоятельства. Вспомни менял в храме и фиговое дерево! — Он ткнул длинным пальцем в сторону оппонента. — Заблуждается тот, кто считает его кротким и мягким Иисусом! Достаточно прочесть Евангелие, чтобы убедиться, что он был жесток во многих случаях, что…

— О, боже, я голоден, — сказал Кармода. Он действительно был голоден так, как будто не ел целую неделю.