У Дороти аж дух захватило.

— Розы! Пионы! Фиалки!

— Вот так, крошка! — сказал Пэли, выпятив грудь. — Это райские кущи Старика, его тайная оранжерея. Я отыскал это местечко несколько лет тому назад, когда подыскивал место, где мог бы прятаться от полиции или побыть в полном одиночестве, отдохнуть от всех, даже от самого себя.

Я посадил здесь розы и другие цветы. Я частенько прихожу сюда и наблюдаю за ними, поливаю, опрыскиваю, обрезаю. Я никогда не забираю ничего отсюда домой, хотя мне очень хотелось бы сделать подарок Дине. Но Дина совсем не дура, она понимает, что их нельзя найти в куче мусора. А я не хочу говорить ей об этом месте. Так же как и никому другому.

Он внимательно посмотрел на Дороти, пытаясь определить, что творится в ее душе, как бы сильно она ни скрывала это.

— Ты — единственная, кто, кроме меня самого, знает теперь об этом месте.

Он протянул ей розу.

— Вот. Это тебе.

— Спасибо. Мне очень приятно, что вы показали мне это место.

— На самом деле? Мне очень приятно слышать это. Очень.

— Удивительно. Какое красивое место. И… И…

— Давай я закончу за тебя эту фразу. Ты никогда не думала, что самый безобразный человек на свете, мусорщик, человек, который в общем–то и человеком не является, будучи — я ненавижу это слово — неандертальцем, может наслаждаться красотой розы. Так? Что ж, я растил их, потому что я очень люблю их. Смотри, Дороти. Погляди на эту розу. Она круглая, но не как шар, она как плоская окружность.

— Она овальная.

— Да, да. И посмотри на эти лепестки, как они сложены один за другим, как они расположены. И посмотри на эти ярко–зеленые листья. Красиво, да? Старый Приятель знал свое дело, когда создавал такую красоту. У него была тогда душа художника. Но он, должно быть, мучился с похмелья, когда создавал меня. У него в тот день, наверное, очень тряслись руки. И потому он через какое–то время бросил свою работу. А потом уже не удосужился меня закончить.

Неожиданно глаза Дороти наполнились слезами.

— Тебе не надо воспринимать себя таким, у тебя красивые, искренние чувства под…

— Под чем? — спросил он, показывая свое лицо. — Забудь об этом. Лучше смотри на зеленые бутоны на свежих побегах. Красиво, не так ли? Их свежесть обещает будущую красоту. У них форма груди юной девственницы.

Он сделал шаг к ней и обвил рукой ее плечи.

— Дороти.

Она положила обе руки на его грудь и попыталась тихонько оттолкнуться.

— Пожалуйста, — прошептала она. — Пожалуйста, не надо. После того, как вы доказали мне, каким красивым вы можете быть на самом деле.

— Что ты имеешь в виду? — спросил Старик, не отпуская ее. — Разве то, что я хочу для тебя сделать, так же хорошо и прекрасно, как эта роза? И если у тебя на самом деле такие чувства ко мне, то тебе захочется, чтобы твоя плоть испытала то же, что и твой мозг. Подобно цветам, когда они распускаются навстречу солнцу.

Она покачала головой:

— Нет. Нельзя. Пожалуйста. Я чувствую себя очень плохо. потому что не могу ответить «да». Но я не в состоянии. Я — ты. Слишком большая разни…

— Да, мы различны. Ходим каждый своей дорогой, но вдруг — раз, — огибая угол, сталкиваемся и обхватываем друг друга руками, чтобы не упасть.

Он притянул ее к себе так, что лицо ее оказалось прижатым к его груди.

— Вот так! — воскликнул он. — Сделай глубокий вдох. Не отворачивай головы. Потяни носом, сильнее. Прижмись ко мне, ничто уже не сможет оторвать нас друг от друга. Дыши глубже. Я не сделаю тебе больно. Я даю тебе жизнь, я защищаю тебя. Да? Дыши глубже.

— Пожалуйста… — захныкала Дороти. — Не мучай меня. Нежно…

— Конечно, нежно, малышка… Я не буду тебя мучить. Не очень сильно мучить. Вот так, а то ты была как камень. Правильно, будь податливой, как масло. И я не заставляю тебя, Дороти, запомни это. Ты хочешь этого, не так ли?

— Не мучай меня, — прошептала Дороти. — Ты такой сильный, боже мой, такой сильный…

Дороти не появлялась в лачуге Пэли в течение двух дней. На третье утро она выпила две двойные порции виски перед завтраком. Появившись на свалке, она объяснила обеим женщинам, что чувствовала себя неважно и вернулась для того, чтобы закончить исследования, так как начальство приказало наконец представить отчет.

Пэли, увидев ее, не улыбнулся и ничего не сказал, однако посматривал на нее краем глаза, когда ему казалось, что она следит за ним. И хотя шляпа вместе с клеткой была при нем, пересекая улицы, он потел и дрожал, как прежде. Дороти сидела, глядя вперед, не отвечая на те некоторые замечания, которые он отпускал, пока они ездили. В конце концов, ругаясь про себя, он бросил попытки работать как обычно и повел машину к потайному саду.

— Ну вот, — сказал он, — Адам и Ева возвращаются в рай.