Остальным это показалось очень смешным, и они разразились хохотом.

Кармода задрожал. Их презрение и насмешки били его как шесть молотов — один за другим. И это он, который считал себя выше презрения и насмешек. Он внезапно обнаружил, что он нисколько не выше, а барьер, который он сам воздвиг для самозащиты, рухнул. Рухнул под градом издевательств.

Он снова стал выдергивать палец изо рта в тщетной надежде освободиться. И тут он увидел еще шестерых людей, которые шли в направлении к нему. Эти люди тоже были не вооружены и были похожи на первых шестерых горделивой осанкой и самоуверенностью. Они тоже остановились перед Кармодой, не обращая внимания на первых шестерых.

— Это он? — спросил один.

— Думаю, да, — ответил другой.

— Его нужно освободить?

— Нет, если он захочет примкнуть к нам, он освободится сам.

— Но если он захочет примкнуть к ним, то он также может освободиться сам.

— Землянин, — произнес третий, — тебе оказана великая честь! Ты первый из нерожденных на этой планете, кому оказана такая честь.

— Идем, — сказал четвертый. — Идем с нами в Замок, и ты познаешь счастье в объятиях Боситы. Ты станешь одним из отцов Алгула, истинного Бога этого народа.

Кармода перестал чувствовать себя несчастным. Очевидно, он представляет собой большую ценность не только для этой шестерки, но и для другой. Правда, если первые и старались заполучить его, то делали это весьма странно.

Самое загадочное во всем этом было то, что ни один человек ни с той, ни с другой стороны не был отмечен какими–либо знаками добра или зла. Все они были красивы, хорошо сложены, уверены в себе. Единственное, что их отличало, это то, что люди, говорившие о Мессе, были в хорошем настроении, они охотно и весело смеялись. Люди из группы Алгула, напротив, были напряжены и угрюмы.

— Я им всем, видно, очень нужен, — пробормотал про себя Кармода. — Что вы дадите мне за это? — спросил он вслух, окинув всех одним взглядом.

Первые шестеро переглянулись, пожали плечами, и Танд сказал:

— Мы не дадим тебе ничего, что ты не сможешь дать себе сам.

Человек из второй шестерки, высокий и красивый, сказал:

— Когда ты придешь с нами в Замок и ляжешь в постель с Боситой, чтобы стать отцом Алгула, ее темного сына, ты познаешь неописуемое блаженство, какого ты не испытывал никогда в жизни. И в течение всего времени, пока Бог будет расти и взрослеть, ты будешь одним из его регентов и тебе будет позволено все в этом мире…

— А кроме того, — перебил его Танд, — ты получишь страх, что тебя могут убить те, кто не захочет делить с тобой богатство и роскошь. Ни для кого не секрет, что семеро грешных отцов Алгула всегда плетут заговоры друг против друга. Им приходится делать это, так как они не могут доверять друг другу. И каждый раз происходит так, что выживает лишь один из них, а когда Алгул становится мужчиной, он убивает этого последнего, так как не хочет, чтобы его отцом был простой смертный.

— А почему же тогда один из отцов не убьет Алгула? — спросил Кармода.

Даже в этом бледном фиолетовом свете он увидел, как люди из второй шестерки побледнели и переглянулись.

— Он — ребенок, которого нужно кормить, нянчить, менять пеленки. Но ведь он Бог, — сказал Танд. — Он Бог и вобрал в себя сущность тех, кто создал его. А так как большинство людей мечтает о бессмертии, он, их сын, стал бессмертен. Поэтому он жил бы вечно, пока живут его создатели. Но он Бог зла, он не доверяет своим отцам и поэтому убивает их. После этого он начинает стареть и со временем умирает. Хотя потенциально он бессмертен, он становится смертным в момент своего рождения. Семена зла, заложенные в нем, распускаются в цветы недоверия, страха и ненависти.

— Все это прекрасно, — сказал Кармода. — Но тогда почему же Месс, Бог добра, правды и любви, старится и умирает?

Люди Алгула рассмеялись, и один из них крикнул:

— Хорошо сказано, землянин!

Терпеливо, как будто он говорил с ребенком, Танд ответил:

— Хотя Месс и Бог, но он человек с плотью и кровью. Поэтому он живет, как человек, и должен умереть, как человек. Он вобрал в себя сущность тех людей, что создали его. А создали его не мы, бодрствующие. Мы всего лишь агенты. Создали Бога спящие. Они грезят во сне, и сущность Бога в основном определяется ими. Если в данный момент в мире много зла — скорее всего родится Алгул. Если же много добра — родится Месс. Мы, отцы, вовсе не определяющая сила. Все определяет воля шести миллиардов Спящих жителей планеты.

Танд помолчал, глядя на Кармоду, как бы желая вдохнуть в него искренность. А затем продолжал:

— Не буду скрывать, ты представляешь для нас ценность, потому что ты землянин, житель другой планеты. Только недавно мы, карренцы, начали задумываться о других религиях, о том, что они означают. Мы начали понимать, что Великая Мать, Бог, Первопричина, Создатель Вселенной, которую везде называют по своему, думает не только о нашей планете, песчинке в составе мироздания. Его создания разбросаны везде. Поэтому Спящие, зная, что они не одни во Вселенной, что у них есть тьма братьев везде, желают быть отцами Бога, единого для всех живых существ Вселенной. Возрожденный Месс уже не будет прежним Мессом. Он будет отличаться от своего умершего предшественника, как дети отличаются от отца. Он будет иметь в себе кровь людей других планет, мы надеемся на это. И мы, вместе с ним, тоже будем лучше. Вот почему ты нужен нам, Кармода. — Он показал на врагов. — И эти шестеро тоже хотят, чтобы ты стал седьмым, но по другой причине. Если ты станешь одним из отцов Алгула, то он, возможно, распространит свое влияние и на другие планеты. И отцы его тоже смогут грабить не только свою планету, но и всю Вселенную.