Галерс взглянул еще раз на капитана. Казалось, тот делал ударение на каждом слоге, будто выравнивая слова молотом на наковальне.

Глаза этого человека соответствовали голосу. Они были бледно–голубые и твердые, как броня. Брови над ними были цвета высохшей крови. Длинные волосинки бровей торчали, как ощерившаяся копьями фаланга. По сути, подумал Галерс, капитан Эверлейк весь как острое копье. Даже тогда, когда капитан был неподвижен и молчал, он производил впечатление вооруженной несокрушимости.

В двери показалась голова Рады.

— Мне необходимы пять анализов крови, — объяснил Галерс. — На содержание сахара, на определение уровня инсулина и адреналина, клеточный состав и общий анализ. Особое внимание надо уделить чужеродным телам. И включи, пожалуйста, электроэнцефалограф.

Голова девушки исчезла.

— Подождите, Рада. Понюхайте для меня, пожалуйста, ее дыхание.

Она кивнула и склонилась над больной.

— Я не ощущаю запаха ацетона, доктор. Единственный запах, который я почувствовала, это… запах рыбы.

Галерс повернулся к капитану:

— Она недавно ела рыбу?

— Возможно. Сегодня пятница по корабельному времени. Вы можете справиться у кока. Я сегодня еще ничего не ел.

Галерс взял датчик, небольшой металлический кожух которого был подсоединен длинным гибким проводом к установке автодиагноста, и стал медленно водить им над головой девушки, то и дело щелкая тумблером. Рада взяла анализы крови и вышла из каюты. Когда она снова вошла, Галерс попросил отца девушки описать приступ.

Время от времени он кивал, слушая, как капитан рассказывал о схватках, характерных для эпилепсии, адреналинового или инсулинового шока. Он не считал, что это приступ диабета, но точно что–либо можно было сказать только после определения содержания в крови сахара.

Была также еще одна возможность, которой так опасались таможенники. Она заключалась в том, что в теле девушки могла затаиться внеземная инфекция или какой–нибудь паразит. Однако Галерс так не считал. Скорее всего, ее поразила какая–нибудь из земных болезней.

И все же уверенности пока что не было ни в чем. А вдруг она заразилась каким–то новым ужасным микробом, который распространится подобно черной смерти, если его не оставить внутри этого корабля?

В это мгновение девушка открыла глаза.

Прежде чем он успел сказать ей что–нибудь ободряющее, она отпрянула от него. Глаза ее расширились, Она попыталась как бы вдавить свое тело в койку, подальше от него. Отец тотчас же оказался рядом с ней, вынудив врача посторониться.

— Все хорошо, Дебби. Твой папа здесь. Тебе нечего бояться. Успокойся. Ты слышишь меня? Успокойся, и все будет хорошо.

Она ничего не ответила. Глаза ее были устремлены мимо него на Галерса. Они были такими же светло–голубыми, как и у отца, но не такими суровыми. Теперь, когда голова ее приподнялась, врач отметил про себя, что ее светлые волосы очень длинны. Уже это одно делало ее примечательной в мире коротких стрижек.

— Кто это? — спросила она сдавленным голосом. Затем голова ее снова опустилась на подушку. Галерс вышел из каюты, забрав с собой датчик автодиагноста.

Рада Ту колдовала над своими приборами.

— Общий анализ еще не готов. Но остальные у меня уже есть.

Она протянула ему полоску бумаги, на которой машиной был отпечатан код.

— Это мог быть адреналиновый шок, — сказал Марк Галерс.

— Внеземного ничего нет? — спросил Харази. — Что же, неплохо. А что такое, между прочим, адреналиновый шок?

Врач решил, что у него есть немного времени для беседы.

— Когда содержание сахара в крови становится очень низким, спинная адреналиновая железа выделяет гормон эпинефрин. С его помощью животный крахмал превращается в печени снова в животный сахар, и тем самым повышается содержание сахара в крови. Но со стороны организма адреналин является крайним средством. Увеличение содержания адреналина приводит к тахикардии, приступам и конвульсиям. Симптомы точно такие же, как и во время приступа диабета, только в том случае это так называемый инсулиновый шок. Здесь же что–то вроде эпилепсии. Но полной уверенности в этом диагнозе нет, пока не будет готов полный анализ крови. Может существовать еще какой–нибудь фактор, обусловливающий наличие эпинефрина в крови. Тем не менее анализ показывает низкое содержание сахара. Но не настолько, чтобы вызвать адреналиновый шок. К тому же она сейчас оправляется от приступа.

— Что же обусловило понижение содержания сахара в крови?

— Если бы я знал это, то уже сейчас принял бы меры.

К ним подошел Рэсполд.

— Пока что ребята из таможни и карантинной службы говорят, что корабль чист, — сказал он. И потянул воздух своим носом ищейки. — Кто тут прячет дохлую рыбу?

— Вы знаете, — недоуменно пожал плечами Галерс, — я не ощущаю никакого запаха.

— В этом вам повезло. В этом мире гораздо больше плохих запахов, чем хороших. — Детектив повернулся к таможеннику. — Не следует ли вам, сэр, поискать причину этой ужасной вони?