Доктор кивнул. Глюкоза подействовала быстро. Щеки девушки приобрели нормальный цвет, глаза стали ярче, движения более раскованными. Более того, она, которую отец наверняка просил помалкивать, оказалась очень разговорчивой. Галерс это объяснил тем, что девушка, должно быть, очень одинока. Ведь здесь нет ни других девушек, ни парней. Только невозможная молчаливость капитана.

Вошла Рада и передала ему небольшой рулон бумаги.

Это была энцефалограмма. Сразу же в глаза бросилась нерегулярность ритмов мозга. На этой стадии диагностики подобное, правда, не имело особого значения, ибо нерегулярность могла быть просто вызвана недавним приступом или была просто характерной особенностью организма девушки.

Он попросил Раду сделать еще одну энцефалограмму, после того как он возьмет анализ крови, чтобы посмотреть, возрастает ли содержание сахара в крови. Когда Рада вышла, он сел рядом с девушкой и взял ее за руку. Она не убрала ее, но вся немного напряглась. Доктор тотчас же отпустил руку, так как сейчас его интересовали только двигательные рефлексы девушки.

— Как вы чувствуете себя сейчас?

— Слабой и слегка взволнованной, — ответила она. Затем, поколебавшись, продолжила: — И у меня все время такое ощущение, что я собираюсь взорваться.

— Взорваться?

Она положила руку себе на живот. Он был уверен, что сделала она это бессознательно.

— Да, я чувствую, что я вот–вот взорвусь или меня разорвет на клочки.

— А когда у вас впервые появилось такое ощущение?

— Около двух месяцев тому назад по корабельному времени.

— Что вы еще ощущали кроме этого?

— Ничего. Нет, подождите, кое–что было. У меня как раз в то время появился огромный аппетит. Но вес не прибавлялся. Только немного увеличился живот. Поэтому я всеми силами старалась есть поменьше. Но чтобы выдерживать диету, у меня не хватало сил.

— Чем же вы в основном питались? Жирами, сахаром или протеинами?

— О, всем, что попадалось под руку. Разумеется, много жиров я не потребляла. Но никогда не пренебрегала шоколадом. Он, по–моему, вовсе не вредит моей коже.

Галерс вынужден был согласиться с этим. Такой красивой кремовой кожи он никогда раньше не видел. Теперь, когда к девушке возвращался обычный цвет лица и оживлялись глаза, она с каждой минутой становилась все красивее и красивее. Конечно, у нее еще немного выдавались скулы и ей не мешало бы немного пополнеть, однако фигура у нее была превосходной.

Он улыбнулся своему клиническому осмотру женской красоты и поспешно вернулся к делу.

— Это ощущение взрыва не покидает вас все время?

— Да, даже тогда, когда я просыпаюсь посреди ночи, мне кажется, что я вот–вот разорвусь на части.

— Что вы делали тогда, когда впервые заметили подобное?

— Тогда… я смотрела видеокассету «Пелей и Мелисанда». Дебюсси.

Он улыбнулся.

— Родственная душа! Вы любите оперу? Мы обязательно поговорим на эту тему, когда вы будете чувствовать себя немного лучше. В наше время так редко встречаются любители… Ну, вы понимаете. Помните то место» в начале первого акта? — Он начал тихонько напевать. — «Не бойтесь, у вас нет причин меня бояться. Скажите мне, что заставило вас плакать, здесь в одиночестве?»

Однако она не ответила так, как он того хотел. Ее нижняя губа задрожала, голубые глаза наполнились слезами. Неожиданно она расплакалась.

— Я сказал что–то не то? — смутился он.

Она прикрыла лицо руками.

— Извините, если я вас чем–нибудь обидел. Я всего лишь пытался немного развлечь вас.

Она перестала плакать и произнесла:

— Нет, дело вовсе не в этом! Просто я так рада, что есть с кем поговорить, что есть кто–то со мною рядом.

Она протянула ему руку, но тут же на полпути отдернула ее.

— Вы… вы не находите… ничего неприятного во мне, правда же?

— Нет, не нахожу. А почему это я должен находить? Я считаю, что вы очень красивая девушка. И ведете себя очень скромно.

— Я не то имею в виду. Не обращайте внимания. Если вы не… Только теперь… За последние три месяца никто со мной не разговаривал, кроме Клакстона и папы. Затем отец запретил мне…

— Запретил — что?

Быстро, как бы боясь, что кто–нибудь войдет и помешает ей, она выпалила:

— Разговаривать с Питом. Отец запретил мне это два месяца тому назад. С тех пор…

— Да?

— С тех пор сам папа говорит очень мало, и мне удалось только один раз поговорить с Питом наедине. Это было как раз перед тем, как я потеряла сознание. По сути…

Она некоторое время колебалась, но затем сказала, сжав свои полные губы:

— Я потеряла сознание, когда беседовала с ним.

Галерс взял ее руку и погладил. У девушки был нерешительный вид, но руку она не убрала. Марк удивился своей реакции на ее гладкую кожу. Ему пришлось, затаив дыхание, скрывать свои ощущения то ли восторга, то ли страдания. В эти мгновения его профессиональные ощущения, пусть хотя бы частично, но отошли на задний план перед личными.