Мачете, пригодилось как нельзя кстати. Это не Веркины пальчики, этой штукой я быстро проковырял щель, пригодную для подсматривания и для стрельбы. Жаль забор, но перед Евой я сей грех отмолю.

Моё шевеление заметили, и кто-то очень шустрый, или любопытный, воспользовавшись лианой дикого винограда, растущего по всему забору, полез ко мне на огонёк. Не знаю, о чём думает этот скалолаз, но лиана ещё молодая, может не выдержать.

Выдержала. Едрить её налево, и направо, крестовиной в хвост.

Однако надо проверить этот виноград. Может мутировал?

Лоза дёрнулась, и напротив моего носа, появился первый колтун никогда немытой шевелюры.

Арбалет я отложил. Нечего боеприпасы тратить…. И людей тоже.

— Привет любезнейший, — поприветствовал я забравшегося наверх мужика, едва в щель заглянул чёрный глаз. Ну, надо быть вежливым всегда, даже когда желаешь противнику сдохнуть. Это как-то возвышает, не даёт недооценивать врага, и одновременно унижает его.

Плохо выкованный, но хорошо заточенный клинок, легко перерезал тонкую и гибкую ветвь дикого винограда. Дикарь с чёрным глазом, и открытым ртом, улетел вниз с намотанной на руку лианой, не успев крикнуть. До земли не далеко.

В стену, напротив меня, опять застучали камни. Кто-то, очень умный, возможно упавший, кидал камни навесом. Метко швыряет, сволочь, знает, где я сижу.

Вундеркинд, блин!

Небольшой камень, попал по правому плечу. Спасибо доспеху, спас от ушиба. Но к забору пришлось прижаться плотнее.

— Немо, — заорал я, чем спровоцировал дикарей на более активные действия.

— Почему они нас не обходят с другой стороны?

— Зачем? — Немо поднялся над стеной, и нажал на спуск.

Треньк.

Пятый, или шестой? Жаль, колчан не видно, он его под виноградными листьями на забор подвесил.

— Так мы не сможем, одновременно, во всех местах отбиться.

Немо, присев на ступеньке, почесал затылок.

— Мы же перед ними. Зачем нас обходить?

— Но так они нас не достанут.

Немо пожал плечами и, подтянув из листвы колчан, достал из него болт. Внутри осталось всего три штуки.

Значит шестеро уже лежат, если все шесть болтов нашли свою цель. Осталось девять. Всё-таки, гад этот Дрыст. Он не только свой род лишает охотников, он МЕНЯ грабит.

— Немо, — опять заорал я, — предложи им сдаваться. Скажи им, что я вызываю Дрыста на поединок.

Немо покрутил в руке ещё не вставленный болт, о чём-то подумал, кивнул головой своим мыслям и, приложив руки ко рту, завыл на всю степь. Душещипательно, так завыл. Звук то повышался, то понижался, переходя в глухой ропот, и опять взлетев ввысь, резко оборвался. По спине пробежали мурашки. Не иначе, где-то кошка Баскервилей, завелась.

Что бы я там не думал, а грохот камней о стену прекратился. Из высокой травы показались головы оставшихся охотников, и эти головы стали выбираться на утоптанную полосу. Как дети, ей богу. Их сейчас перестрелять как два пальца об асфальт. А Немо, тем временем, встал в полный рост, и, не скрываясь, что-то кричал на тарабарском. И не боится. Значит теперь мой выход.

Около Немо, зло, сплёвывая на землю, стояла Верка, и остальные жители Аурума, успевшие добежать сюда быстрее меня. Особенно меня поразила Маша, которая до сих пор носится с двумя детьми, она тоже толкалась вместе с остальными. И не тяжело ей?

Перестав плеваться, Верка повернулась ко мне, хмуро сведя брови.

Что-то реакция меня подводит. Вот и сейчас….

Верка молча плюнула мне на ботинок, и замахнулась, чтобы влепить пощёчину.

— Зачем, ты это делать? — от злости, и волнения, Верка перестала нормально говорить. — Ты можеть их вбить. На войне не вызывать вождь.

Я изобразил удивление и, посмотрев очень честными глазами в глаза девушки, выпустил руку.

— Верка, о чём ты говоришь? Какая война? Никакой войны нет.

Я подмигнул Немо, сидящему на самом верху лестницы, с опаской посматривающего на злую Верку.

— Немо, ты объявлял войну?

Немо, неопределённо пожал плечами и, перегнувшись через забор, продолжил вести переговоры.

— Вот видите, — успокоил я собравшихся женщин, — я тоже не объявлял. И Дрыст не объявлял войны.

— Немо, Дрыст объявлял войну?

Немо повернулся, изобразил бровями удивление, и снова повернулся к нам спиной.

Отодвинув Верку в сторону, ко мне подбежала Надька, едва удерживаемая Евой.

— Опять будет как в прошлый раз? — всхлипывая, Надька уткнулась мне в грудь, привстав на цыпочки. — Нельзя Алекс. Нельзя идти туда. Перебей их. Зачем они тебе? Мы тебе нарожаем охотников… Нас много.

Я представил, как через десяток лет, на этой планете появится первый фермер, обрабатывающий обнесённую частоколом землю, каменной мотыгой, и окучивающий время от времени, постоянно рожающий гарем. Бррр! Это конец, Ауруму. Это конец мне, как человеку.