Было ещё несколько предметов изготовленных из кости, типа игла марки «шило», и…. всё.

Грабить местных дикарей, смысла нет, на фоне земных первобытных людей, они выглядят бледно и бедно. Украшений, почти нет, только у охотников, и то не у всех, висели жидкие ожерелья из зубов животных и… людей.

Никаких особых специалистов, среди присоединённых дикарей не нашлось…. Лодки делать не умеют. Рыбу ловят копьями. О верши слышат в первый раз. Некоторые женщины, вроде, умеют делать силки на мелкую дичь, но боятся…. Охотников. Охота, у них, понимаете ли, дело мужское. Конкуренцию со стороны женщин, местные мужики не терпят.

На Земле то же ещё встречаются «мастодонты» со средневековыми взглядами. Оные боятся деловых и активных женщин, особенно склонных к самостоятельности. Не редки, семейные конфликты и разногласия на этой почве. Но таких извращённых форм, мужской шовинизм, на Земле не достиг. Именно благодаря этому, человеческая цивилизация, развивается быстрее, не говоря о том, что прирост населения, в первобытные времена, напрямую связан с активной деятельностью женской половины. Здесь женщина, это вьючный скот, и утеха для охотников, иногда рожающая детей. Не имеют местные женщины особенных навыков. Корешки только собирать, травки съедобные, да ягодки. Грибов здесь нет… пока. Пока опята, с одного пня не разойдутся по планете. К сожалению ассортимент поганок больше.

Только одна, «старуха», лет двадцати пяти, порадовала осведомлённостью в лечебных травах. Её охотники в степь не прогнали, даже иногда подкармливали. Раны лечить, кому-то надо.

— Вер, принимай пополнение, — я подвел к девушке травницу с маленькой, лет пяти, девочкой. — Лекарка она. Самый нужный человек из остальных тунеядцев.

Оглядев травницу, Верка посмотрела на меня с укоризной.

— Почему не мыта?

— Вот, ты этим и займись. Или ты думаешь, это должен делать вождь? Послушай Вер, может мне тебе ещё и задницу подтереть?

Верка смутилась, но оставлять позиции не собиралась.

— Но, она же старая. Девчонку оставь, а эту гони в степь. Только еду на неё переводить.

Да, старше здесь не бывает. Только среди мужчин, и то не намного.

— Вер, а где настоящие старики? Ну, такие, как в кино. Помнишь?

— У нас таких нет, Алекс. Старых прогоняют. Зачем охотникам старые женщины? Молодых больше.

— А охотников кто прогоняет?

— Охотников не прогоняют. Они погибают.

— А если нет.

— Тогда вождь, убивает его сам.

— Как убивает?

— Не знаю. Они не рассказывают, а убитые не говорят. Ты у Немо спроси, он посвящённый охотник.

Спросил у Немо.

— А вот так, — не задумываясь ответил Немо, — помнишь, как Омум прорывался?

— Ну, и….

— Охотник погиб, восьмым был.

— Помню, но смутно. Он до ворот не дошёл.

— Правильно, его Омум напротив хищников в заслон поставил….

— Так, это он специально его под них кинул?

— Ага. Опасен, силён, конкурент Омума. Старый.

— И, что, так всегда поступают со «старыми» охотниками?

— Да. Пока прав на место вождя не заявил, должен слушаться. А заявить права, это внутри рода не просто. Видел у Дрыста ожерелье из зубов? Вот такое и надо предъявлять. Нету, никто слушать не будет, убьют.

— А как же… — я непроизвольно пощупал свою грудь, лишённую такого украшения.

— Ты вождь другого рода, у тебя могут быть свои порядки

Успокоил, блин.

— Немо, а куда делся твой отец?

Немо замер, посмотрел на меня безразличным взглядом, и как-то обыденно произнёс, — Дрыст, его вместе с братом на льва бросил. Они, метили на его место с Мирумом.

— А мать?

— Старая была. Её отец, ещё до моего посвящения в степь прогнал.

— Всё хотел спросить…. Ева, откуда взялась?

— Старая. Выгнали.

— А Лёлик с Боликом почему с ней?

— Никто не взял. Охотников в роду мало. Прокормить не могли.

— Зачем ты её подобрал?

— Ты мог прокормить. Твоему роду нужны охотники. И… — Немо замялся подбирая слова, — рабочие руки. Ева сильная. Ева нужна роду. — Немо опять остановился, облизывая пересохшие губы. К таким длинным речам он ещё не привык. — Или ты недоволен? Если не доволен, можешь выгнать её и, взять другую. Их теперь много.

— Нет, Немо, доволен. Она оказалась очень полезной моему роду. И она может нарожать мне наследников.

— Наследников? Кто это? Не охотники?

Да уж, такого понятия, здесь тоже нет. Наследовать нечего. Даже фамилии, и той нет.

— Видишь дом? Он мой. И вся земля, что вокруг него, тоже моя. И всё, что на этой земле есть, опять моё. А чьим это будет после моей смерти?

— Другого вождя, — не понял Немо моего вопроса.

— Хорошо, Немо. Представь, что вождём будет такой как Дрыст или Омум. Что станет со всем этим?