Отход. Спиной вперёд. Упёрся в воткнутое в землю копьё. Стоп. Эта моя граница. За спиной Аурум.

Погуляем. Дыхание верну в норму, посмотрю, что делается на полянке.

На полянке никого нет. Молодец Верка, и я тоже, добился, чего хотел. Пора заканчивать комедию.

Тьфу, тьфу, тьфу. А теперь вперёд.

До Дрыста, всего метров шесть. Шесть шагов, не особо размашистых, и быстрый выпад, на не успевшего отскочить аборигена.

— На…

Дрыст увернулся и врезал мне дубинкой по руке.

— Твою мать….

Больно. Если бы не петля, остался бы безоружным.

Щит в горизонтальную плоскость и, замах слева направо. Попал, третий порез, пересёк грудь Дрыста, чуть ниже ключиц. Щит в обратную сторону….

— Чёрт, — не дотянулся. Отскочил паразит.

— А-а-а-а… — заорал я, налетая всем весом, на плохо держащегося на ногах Дрыста. Потеря крови, сделало своё дело.

— Замедлился, сссука…. Лови.

Клинок мачте свистнул в воздухе, сверху вниз, и справа налево. Ещё одна, на этот раз глубокая, рана перечеркнула волосатую грудь по диагонали.

Дрыст, покачнулся, и пока я разбирался со своими руками и ногами, развернулся ко мне спиной и сделал шаг.

Треньк….

Оперение массивного болта, украсило затылок Дрыста. Немо не спал и, воспользовался ошибкой своего бывшего вожака.

Вовремя. Дрыст мог увидеть, что его прайд, исчез, и поднять тревогу.

Постояв над трупом бывшего врага, я заорал. Громко и долго, давая выход накопившейся усталости, злости и… непонятно ещё чему.

Нет, ну настоящий бабуин. Но этот бабуинов вой, заставил присесть всех зашевелившихся, после гибели вождя, охотников.

— Немо, — наоравшись до боли в горле, я посмотрел наверх забора, где ещё минуту назад торчала голова ученика и разряженный арбалет. — Немо, тащи тренировочные мечи, а арбалет оставь там.

По опыту знаю, свято место пусто не бывает. Место вожака опустело, а я человек посторонний, и попробовать меня на «зуб», желающих будет достаточно. Оно мне надо?

Немо принёс мечи вовремя. Правая рука Дрыста, получивший от меня пинок Мирум, уже что-то замышляет. Организатор, итить его за ногу.

— Немо, наша задача, вбить в головы твоих сородичей уважение к новому вождю, и к жителям Аурума. Жалеть нельзя. Убивать тоже. Задача ясна?

Немо с любовью огладил учебное оружие, посмотрел на бывших родичей, и ни говоря, ни слова, начал выбивать из грязных тел пыль, грязь, а из голов, дурь.

Посмотрев на воспитательный процесс со стороны, я присоединился к нему.

Мне не нужны свободные индивиды, мне нужны покорные моей воле подчинённые. Надо ставить точку в дикарской вольнице, и прекратить раз и навсегда, игру в выборы вождя. Это было у них, в последний раз.

Мирума, я забил насмерть. Оппозиция, подстрекающая МОИХ людей, к бунту, мне не к чему.

Победа. Я получил, что хотел, но морального удовлетворения нет. Дрыст был ловчее, и выносливее. Меня спасло неведомое в этом мире оружие, и осознание последствий поражения. Дрыста подвели, глупая дикарская замашка, недооценивать противника, и прежние победы. Дикий мир. Дикие нравы.

Во вторых я потерял половину охотников. Осталось семь плюс Немо. Ох, как мало. Из двадцати пяти человек, что Верка с женщинами загнали на огороженную территорию, есть ещё три подростка лет по тринадцать — четырнадцать, которые вот-вот должны пройти посвящение, принеся мне последующую головную боль. Посвящение проводит вождь! То есть — Я. А как это делать? Ну, это пустое. Новый порядок изобрету. Курс молодого бойца проведу, и присягу приму. Лично мне. И Ауруму.

Осталось пятнадцать женщин старше двенадцати лет, и тринадцать — моложе двенадцати лет. Есть ещё четыре мальчика, но им всего по четыре — шесть лет.

И куда это «богатство» девать? В прямом, и в переносном смысле.

Другого имущества, на что надеялся, я с них не получил никакого. Голь перекатная, поубивал бы гадов. Лодыри и тунеядцы. На Земле, как утверждают историки-исследователи, антропологи, археологи, этнологи, любое кочевье представляла из себя небольшую фабрику по переработке даров природы. Выделанные шкуры, глиняные, костяные, каменные изделия, всё это было в изобилии. Очень много на раскопах находили выброшенных, отработавших своё скребков, каменных ножей, костяных игл, а в палеолите и керамические черепки. У аборигенов ничего подобного нет.

Например, нам по зарез нужны шкуры. Много шкур. И желательно выделанных, а их нет. То, что есть, можно выбросить в помойку, они не пригодны не то, что для зимы, но и для прохладной летней погоды. Плохо выделанные лоскутки, могли прикрыть только срам.

Эти товарищи, даже огонь добывать не умеют. Если повезёт, пользуются, если нет — здравствуй сырое мясо. От этого экологически чистого продукта убыль населения, просто колоссальная.

Беда!

Ещё мне досталось несколько десятков каменных изделий, от примитивных скребков, и ножей, до наконечников копий и пару каменных топоров. Топоры, совсем не приспособлены для рубки дерева. Ими разбивали кости крупных животных, чтобы добраться до костного мозга.