— Если ты это сделаешь для меня, я буду перед тобой в вечном долгу, Николас. И пожалуйста, не жалей меня. Я не жалею себя... просто все это будет печалить меня, пока не останется в прошлом.

— Будь все проклято. Лучше бы я никогда не вызывал тебя на этот остров.

— Не будь глупым. — Она попыталась изобразить нечто вроде подобия улыбки. — Я бы проклинала себя, если бы не воспользовалась такой возможностью. Может быть, ты все-таки сдвинешься с места и поговоришь с Инез?

— Ты права.

Николас несколько постоял, колеблясь, и, видимо, решил не говорить ей о том, о чем подумал. Со вздохом, который, казалось, исходил из самых затаенных глубин его сердца, он повернулся и стал медленно подниматься по склону холма в сторону Казы.

Клэр медленно, с трудом брела вверх по склону, пока не миновала естественную ограду из пальмовых деревьев, окружавших сад Казы. Вокруг не было ни души.

В зале было пусто, но в прихожей раздавались голоса. Клэр поспешила наверх, позвонила в колокольчик и попросила Лючию отдать свой паспорт сеньору Бентону.

Клэр начала упаковку вещей.

Боль, острая и непереносимая, поднималась от сердца к голове. Она покидала остров, порывая все контакты с Инез и Николасом, с юмором и искренностью старого сеньора. И причиной всего этого был Мануэль. Весы судьбы сделали движение не в ее сторону. Потеря Мануэля, которого вряд ли можно было удержать, причиняла сердечную боль, ставшую ее спутницей на всю жизнь. Но разве было справедливо, что ей предстояла мука от утраты своих самых дорогих друзей?

Наконец чемоданы были закрыты. Клэр собралась с духом и спустилась в прихожую.

Инез и сеньор Сарменто были совершенно спокойны. Старик улыбнулся и указал ей на стул, а Инез сказала:

— Николас скоро подъедет и отвезет нас. Я очень рада, что мы распростились со всеми во время приема прошлым вечером. Мне никогда не нравилось, если друзья собирались на взлетном поле, чтобы сказать «до свидания». Мы ускользнем так незаметно, как позволит нам сделать самолет.

— А завтра, Клэр, ты увидишь наш любимый город — сегодня вечером будет уже слишком темно. — Сеньор даже потер руки от удовольствия. — Прежде чем ты улетишь в Англию, нам предстоит показать тебе очень многое.

Собственно, старый сеньор — удивительный человек. Он очаровательно вел беседу, говоря о пустяках, покуда наконец не появился Николас и три чемодана не были уложены в багажнике.

Слуги выстроились на веранде — разнообразные типажи темнокожих людей с огромной Энрикой с одной стороны и беспредельно худым Жозефом — с другой. Последний взгляд из машины, когда она проезжала мимо бетонных колонн ворот, на традиционный, в португальском стиле дом, который будет мирно ждать среди деревьев возвращения своих хозяев.

Прежде чем сделать последний поворот в сторону летного поля, они увидели новую дорогу, убегавшую влево.

— Николас, ты обещал, что в предстоящие две недели не будешь отдавать все силы этой дороге.

— Я обещал, — ответил Николас несколько неопределенно. Он вез их вокруг дома, где находилась таможня, а затем выехал на немощеную дорожку со стороны взлетной полосы.

Родриго, довольно грузный в своей экипировке, подошел к ним и поклонился. Он представил им коренастого механика, который должен был их сопровождать.

— Все в полном порядке. Мы готовы, сеньор, — сказал он.

Николас повернулся к Родриго:

— Извините, я не мог известить вас заранее, но вы возьмете с собой еще третьего пассажира? Вы не против?

— Третьего?! Уж не имеете ли вы в виду мисс Уиндхем?

Николас кивнул.

— Но, Николас, — молодой человек отвечал несколько сконфуженно, — я не могу этого сделать. Вы поймите мое положение. Машина принадлежит Мануэлю, в действительности он нанял меня, чтобы обеспечить вылет сеньора Сарменто с его дочерью. Мне нужно получить от него согласие.

— Он не будет возражать.

Для Клэр стало очевидно, что Николас был не слишком настойчив.

— Мне очень нужно полететь, Родриго, — заговорила она более чем решительным тоном. — Самолет берет четырех пассажиров — значит, не будет никакой перегрузки.

— Мне очень бы хотелось это сделать для вас, сеньорита, — ответил он. — Но взять вас на борт без разрешения было бы неправильным. Почему бы нам не послать курьера на автомобиле в Кастело?

— В этом нет никакой надобности. Я уверена, что граф согласится.