Один разговор взволновал Джейми. Он предположил, что угроза потери детей поможет Бритни, потому что, как он прекрасно знает, дойдя до предела, человек решает спастись. И тут Алли выпалила свои страхи.

– Богом клянусь, Джейми, она убьёт себя. Ты обязан прислушаться!

Её тревога передалась Джейми. Речь уже шла не просто о том, что непокорная дочь теряет почву под ногами. Она, по крайней мере, по слухам, была готова покончить с жизнью.

Джейми знал, что ситуация, развернувшаяся вокруг дочери – нелепость, которая уводит её по опасной дорожке. Теперь ему пришлось бороться со страхом, что она может совершить самоубийство. Годами он сидел на обочине, не в силах ничего поделать. На этот раз, насколько это зависит от него, всё будет иначе. Как говорит давний друг:

– Что было делать этому парню? Сидеть и плевать в потолок? Мы тогда все понимали, что он выжидает благоприятный момент.

Пускай в детстве он был ей плохим отцом, теперь он твёрдо решил искупить вину. Пройдя лечение от алкоголизма в 2004 году, он стал другим человеком, хорошим. И вот он собирался стать хорошим отцом.

В первую очередь его вмешательство осложнялось плачевным обстоятельством, что Сэм Латфи и, возможно, даже сама Бритни считают его персоной нон-грата. Сэм и тогда, и позднее, на суде, выразил мнение, что Бритни боялась отца. В дом пустили только Линни, и она приложит все силы, чтобы вставить ногу в дверь. Несмотря на воссоединение, отношения между матерью и дочерью оттаяли не сразу. Настроение Бритни колебалось от поисков мира до вспышек гнева, и она ещё не раз прогоняла Линни на мороз, как в период после Рождества 2007 года.

Линни в письменном рассказе о тех временах изображает Сэма кукловодом, оборачивающим ситуацию в свою пользу. Но совсем другая картина предстаёт в рассказах двух независимых источников, папарацци и юриста, наблюдавших за отношениями между Сэмом и Бритни, когда Линни не было рядом… и когда она пыталась наладить контакт. Сэм и не подозревал, что у него есть два союзника, чьи рассказы, взятые по отдельности, подтверждают друг друга.

Первый из них, юрист, говорит:

– Латфи был миротворцем, он настраивал Бритни в пользу Линни, так что её подозрения беспочвенны. Одной эсэмэски от Линни хватало, чтобы Бритни ударилась в истерику, называя маму всякими плохими словами. И именно Сэм всегда успокаивал её, убеждал прислушаться к здравому смыслу. Без сомнения, он был главным дипломатом со стороны Линни.

Однажды, в ноябре 2007 года, Линни приехала к воротам, чтобы встретиться с дочерью и внуками. Нажав на звонок, она попросила впустить её. Бритни категорично отказалась. Но Сэм убедил её впустить мать, поговорить с ней, навести мосты. Может, отсюда у Линни сложилось впечатление, что Латфи – «привратник», как она называла его.

Окончательная и беспристрастная истина без сомнения кроется в секретных отчётах надзирателя. Этот человек по долгу службы был обязан замечать все её вспышки в присутствии детей.

По всем свидетельствам выходит, что Сэм отнюдь не стремился держать Линни на расстоянии. Наоборот, он изо всех сил старался вернуть её в ближний круг. Конечно, мы не знаем его личных мотивов, и способ его появления на сцене был странным, это как минимум. Но те, кто видел обстановку в доме, говорят скорее о посреднике, чем о манипуляторе. А потом наступил вечер 3 января 2008 года. Бритни снова не разговаривала с Линни, но был только один человек, к кому Сэм мог обратиться.

* * *

2008-му году исполнилось всего три дня. Шон-Престон и Джейден-Джеймс провели несколько вполне счастливых часов с Бритни у неё дома в закрытой общине Саммит. Вечер выдался спокойным, Сэм по мобильнику обсуждал деловые вопросы, а домработница Саби прибиралась. Бритни радостно играла с детьми под неусыпным оком надзирателя.

Но она держала свои чувства в узде после напряжённого утра, когда ей вручили требование посетить офис адвокатов бывшего мужа, чтобы ответить на вопросы в рамках дачи показаний по делу об опеке. В сопровождении Сэма озлобленная Бритни неохотно исполнила это требование, выписанное судьёй. Сидя в обществе адвоката противоположной стороны, отвечая на вопросы о своих родительских навыках, она негодовала. На выходе из офиса она ударилась в слёзы. Потом, в тот же день, она узнала от властей, что назначена дата слушания по её водительским нарушениям.

Можно только догадываться, как эти обстоятельства подействовали на Бритни, но напряжение витало в воздухе. Честное и беспристрастное описание событий и подготовки к тому, что произошло дальше, находится в закрытом отчёте надзирателя, видевшего всё. Но ниже приводится подтверждённая версия.

Приближалось время отдавать детей. Есть информация, что Бритни по телефону ругалась с Кевином. Она плакала, пришла в неистовство, закрывала мальчиков, не желая расставаться с ними. Под впечатлением от событий дня она решила, что Кевин больше никогда не позволит ей их увидеть. По крайней мере именно об этом кричала она, когда за ними приехала машина. Телохранитель сумел умыкнуть Шона-Престона и посадить на заднее сиденье внедорожника. Тем временем Бритни с Джейденом-Джеймсом в руках бросилась в ванную, заперла дверь и отказалась выходить. Обо всём сообщили Кевину и его адвокатам, а надзиратель позвонил по телефону 911, как того требовало опасное положение.

Поскольку Бритни не имела права оставаться с ребёнком наедине, считалось, что он подвергается опасности. В 8:30 на место прибыла полиция.

В 10 часов вечера картина вокруг дома Бритни напоминала полицейскую операцию против вооружённого налётчика: там стояли десять патрульных машин, две «скорые помощи», одна пожарная машина, их красные, белые и синие мигалки безмолвно сверкали. В ночном небе шесть новостных вертолётов навели прожектора на особняк. В ванной комнате окончательно потерявшая рассудок Бритни забилась в угол, прижимая к себе страдающего Джейдена-Джеймса. На новостных потралах и в экстренных выпусках теленовостей сообщалось, что она взяла одного из сыновей «заложником».