Се пакы дияволъ во образе етера со юношами, нося блюда златыя и сребреныя, на них же бе всяка птица в снедь, и рече еи: «Присла к тебе обрученныи ти князь Мина, приими сия, госпоже моя». Она же воста противу видению, знаменавшися, рече къ дияволу: «Да прокленет тя Богъ, не мощне не рожю [682] о тебе, имам бо Бога заступника и Того всенепорочную Матере». И абие ищезнуша. И въздевши руце на небо, блаженая Еуфросиния, возопи гласом велиим, глаголюще: «Боже, створивыи небеса и измривыи пядию, слава имени Твоему! Избави мя, Господи, из рукы дияволя! Владыко всея твари, съдетелю, не забуди рабу Твою, слава Тебе в вкы, аминь».

Лютъ убо есть диявол, доброта же Христос диявола да победит и козни его. Толико лют завистливыи, ненавидяи добра, завистивыи злоди искони величаяся, присно глаголя: «На небо взиду и верху облак небесных поставлю престолъ свои и буду подобен Вышнему».

Видя ся сам побежа емъ от преподобныя беспрестанными алчьбами и молитвами, изнемогающа всми прилоги его различь, къ праведнои пришед, не возможе ту никако же прельстити, скрегча убо на блаженую зубы, нача убо влагати еи помыслы скверныя. От них же во сн искушена бывши върста ея, яряся убо о сих святая та душа, и крпко в перси своя бияше, горко плачющи, да бещинныа мысли сердца своего проженетъ. Глаголаше убо къ своему тлу, надяся на Господа да на предстателницу християном, Того рождьшую: «Азъ тя акы бесловесных удержю, да не еще живеши, да не царствует грхъ тобою, да не единоващи в седмицы питаются, но чрез дв седмицы подам ти мало брашна и жажею тя уморю, труды тя тощными преклоню, да не раслабленных стыдкых [683] помыслъ ражаеши». Паче убо жестокыми алчьбными житии иждимаше свое тло. Толма убо преболством алчьбным исушися, яко же едва костем ея от телеснаго видния сдержатися.

Во едину убо нощь молят и, и нача слышати дтьская гласы вопиюща и смсны нкыя и безразумия гласы, и клопоты великия безвстныя и мног мятежь и нкак глас, яже от того яв разумти, яко вражии бесовъ его суть находи мечтании [684] . Знамением убо крестнымъ знаменався и щит вры и во всеоружие Божие одвся. Прият мечь духовныи, еже есть глаголъ Божии, преклонивъ колни, протяжно моляшеся Богу: «Владыко Боже Отче Вседержителю и Господи Сыне единородныи Исусе Христе и Святыи Душе, осни над главою моею в день брани, не предаи же мене крамол змиин, да не хвалится врагъ страшными своими мечтании, устрашая мя. Господи Исусе Христе, помози ми». И пред очима ея раступлошися земли, всяка вражиа сила пожерта бысть. Тогда, славя Господа, пояше, глаголя: «Коня и снузницы его вверже в море. Помощникъ и покровитель бысть мн во спасение. Сеи ми есть Богъ и прославлю И. Ти бо спяти быша и падоша, мы же востахом и управихомся». И по сих не борося с нею дияволъ.

Слышавше же житие преподобныя Еуфросинии жены старишин града и болярыни, мнози прихожаху съ дщерьми своими къ Еуфросинии молитвы ради, насладитися медоточных тоя словес. Б бо слово ея солью растворено, бяше бо при птии глас се сладок паче инх черноризиць, тако же и при чтении умрене кра тким гласом тонце почиташе. Слышащии сладко послушаху, яко и от камена сердца слезам от очию произыти. Иногда же и бес книг на соборе почиташе повелнием великия. Она же благообразне ставши, главу пониче долу, руц согбене имя на персх. Игумении сдящи и прочим черноризицам сице почиташе блаженая, благочестивыи помыслъ обдержаи.

Человка утвержает его претерпвати находящая скорби и мысли неподобныя, тъи учит отвращати, да не удержимся ими. Тако же и в тле двизающаяся страсти утоляет, поне же связан есть с тлом. Богъ бо исперва створи человка самовластна и ум в нем владыку постави правящаи и расмотряюща вся бывающая нам благыя и злыя помыслы, и ни един же есть человкъ живущих на земли, иже не разумваетъ полезных и неполезных. Того ради вдяще и творящеи злая не избжать будущаго суда и мучения. Аще бо не подвизаемся мужскы къ прилогу страстных помыслъ, но сии победят ны и привлекут к неподобным сластем. Преступницы тогда своихъ общании обрящемся и достоин осужени будем. Никто же бо нас не имат желаниа по естеству нам сему сущу, а еже не впасти в сласть неподобную. Благочестиваго есть помысла и нашего доброизволения Божиею помощию бываемаго, тако же и яростного утолити можемъ и тъи в нас сущи. Аще и послди пребысть еже на зло двизатися симъ. Обьядения же и пьяньства и иная гнушениа бываема, от сихъ постом и прочим труднымъ дланием и непрестанною молитвою возразим. Гордыню же и сребролюбие и тщеславие злыя страсти и иныя подобныя сим далече отженем. Жестокое житие и нужное любяще, тснаго и прискорбнаго пути держимся, немощная бо чадь есмы. Подобает ны сладостное и любоплотное презмрие отряти, пространнаго же и широкаго пути удалятися. Возненавидим греховное житие, добродтелное же и духовное возлюбим, послдующе трудом и пребыванию преподобных матереи Алимпиады и Платониды и Еупраксеи, Вриении же и Февронии, Рипсимии и Гаиании и прочих. И люботрудное их житие ревнующе, страстеи свободимся, будущихъ мук избудем и вчных благъ получим.

Сия изглаголавши, Еуфросиниа поклонися великои до земля. Игумения же рече старицам: «Не сия глаголетъ си, но Духъ Святыи усты ея вещает». Дивляху же ся вси благодатны[м] словесемъ, исходящем изъ устъ ея.

По днех же нких въпросиша старицы особь великиа благоврную Еуфросинию рещи им слово спасения. Она же пакы сущаго ради в неи Святаго Духа отвщавъ, рече: «Святыя матери и госпожи, послушаите моего к вамъ отвта и не посмитеся моему неразумию, поне же убо, госпожи, ваше есть мое неразумие наказати, но обаче повелнное вами да глаголю. Похвала черноризсцем, паче же намъ, немощнеи чади, постъ дотуды поститися, донде же дыханию въ мертвени нашеи плоти, да сим воздержанием, госпожи мои, утолятся сласти телесныя. Слышите, любленицы мои, что рече великии отецъ Иоанъ, списавыи святую Лствицу? Скорбящи утробе смиряется сердце, преодолеваеме же тъи величается помыслъ. И апостолъ глаголетъ: Аще вншнии человекъ истлевает, но внутрении паче обновляется, а плоть постом не раздизается. Постъ возгорвшаяся погашает сласти. Похвала нам, черноризицам, часто пети и молитву деяти неослабно и любовь имети нелицемерну. Богъ бо любы есть, похвала черноризицам благо послушание со смирениемъ. И сами, госпожи мои, ведите, Богъ бо нашь, иже во плоти бывъ послушлив до смерти, смерти же распятию. Похвала инокиням, еже плакатися горкими слезами в молитве и милости просити, исповдающеся Господеви, и бити, яко мытарь, в перси и лице, да простит прещедрыи владыка Христос прегршениа. Похвала черноризицам, еже кроткым и молчаливым быти, юным при старииших молчати, простишим же примудрых послушати, глас же умрен и слово доброчинно имети, и не посрамити никого же и не возноситися, но последи всех себе имети, ни же ризнаго украшения искати, и поминати смерьть выну, да не Божии Духъ хулится. Гоните же миръ и святыню, без нея же никто же узрит Господа, и Господь поможетъ нам и победит диявола». И сия изглаголавъ, Еуфросиния и подобная сим прирече: «Сиа суть похвала и венцы черноризицам, аще сохранят се, и сихъ ради услышать от Христа Бога нашего: Приидте, благословении, Отца Моего наследуите уготованое вам царствие. Приидете, наследуите, их же око не виде и ухо не слыша, и на сердце человеку не взыде, яже уготовах любящим Мя. Имяи бо уши слышати и да слышит, — рече Господь. Ему же слава в вкы вком».

Великая же вне стоящи, страхом обдержима, отвеща: «Аминь». И влзши, рече старицам: «Азъ, яже научихся, сиа забыхъ, сия же научена от силы Святаго Духа. Видех бо во сне в сию нощь имуще Еуфросиниа мед сотен в десни руц и глас слышах, глаголющь сия: «Общение любве Моея приидох исполнити на угодницы Моеи и утвердити и“».

Вторая же старица по игумении вопрошаше черноризицъ: «Аще зде суть голубица?» И известиша еи ту сущии черноризицы: «Никако же быти еи». И глаголаше старица: «Аз видех голубицу благообразну по воздуху летающу и осеняющу храмину Еуфросиниа. И вшедшю дверцами к неи въ храмину и пакы исшедшу». Сим преславным чюдесем повдаемым. Виде себе Еуфросиния до воздуха небеснаго восхищаему. В себе же бывъ, повда видние второи старице по игумении. Она же рече си: «Благословенъ Господь, госпоже моа, давыи ти таковую благодать». Блаженая же предспваше в труде постничестем, имуще житие ангельско, яко образу еи быти всм, иже в добродтелехъ сияющи. Не бо может град укрытися верху горы стоящь. Сице и блаженныя святыя тоя душа сквозе всю великую Росию божественое ея житие проповдашеся, не от одинаго града Суждаля, но и от окрестных градовъ прихожаху жены етеры и двицы многы слышати слово Божие. И вельми на успх имъ бысть, ползовавшеся, отхожаху в домы своя. Нцыи же от них вскоре отрицахуся мира по заповди Господни и сожительствоваху с черноризицами во обители Пресвятыя Богородица.

Б же у великиа тоя игумении сицевъ чин уставися во обители: отнеле же Еуфросиниа влзе в монастырь, двы избираше нескверныя во обитель Пресвятыа Богородицы, и тако проименова ю девичею обителью. А иже жены мужатицы или вдовыя, то в другую обитель посылаше и ту постризаше их. Б же в другои обители началница, иже вторая по игумении Рормалефа, сияше же девствеными лицы обитель Пресвятыя Богородицы, акы свтило на свщьнице. Тако же и вторая обитель послдоваше еи молитвами блаженныя Еуфросинии. Умоли ша же девицы постницы Еуфросинию молити еи с ними великую началницу. Принужена же бывши и умоли ю, да поставится церкви во второи обители. Послуша же их великая, паче же Еуфросинии, и повел вскоре устроити церковь во имя Живоначалныя Троица. Повел же великая особь молитися во обителех кождо во своих уставленых чинх, заповда же девицам черноризицам с мужатыми женами бесдовати, но точию с девицами. Жены же посылаше ко второи инокыням в другую обитель. Се же вдомо бысть во всх окрестных странахъ града Суждаля, и вси прославиша Бога.