– Гады нервничают, - объяснил Дрол, выслушав "речь".
– Это их командир - Дуля. А вот это наш представитель - Рик, - ознакомительный жест в мою сторону.

Я прямо растрогался, что я уже "их". Напрягся и открыл рот:

– Очень приятно.

Три белые щёлочки передвинулись на меня, появилось нехорошее ощущение просвечиваемого рентгеном человека.

– Сомневаюсь, - прочирикало оно на одной высоте и, не разворачиваясь, задним ходом, не спуская с нас глаз, вернулось к своим. Мягким и грациозным, перетекающим в следующее движение шагом. Настоящий хищник.

– Вот пожалуй и всё, - Дрол пытливо окинул меня взглядом.
– Удачи не желаю, как принято у вас - это всего лишь игра, а я должен быть беспристрастным...
– заметил, как нехорошо у меня скривились губы.
– Ну-ну, - попытался добродушно хмыкнуть.
– Хороший игрок, делая ставки, не должен ориентироваться на такие посторонние факторы, как знакомство, увлечение кем-либо, предпочтение в силу национальных и других признаков - он должен холодно и ясно оценивать шансы борющихся команд, абстрагируясь от эмоций. И только после этого делать ставки.

Как он меня ещё, несмышлёного землянина не похлопал по плечу?
– размышлял я, потихоньку избавляясь от ярости. Мне его "высокие" игровые расклады, как зубочистка - обслюнявил и выбросил. Болеть и переживать нужно за своих! Хотя как их тут отыскать? Интересно, за кого бы болел здесь Павлик Морозов, наш азартный пионерчик?

Поникшие, мы возвращались в казарму. Настроение после увиденного было паршивое. Двусмысленное пожелание Дрола отдохнуть и выспаться перед ответственной игрой хотелось вбить ему в холёную глотку. Переживатель нашёлся! Пусть сядет голой задницей на угли - тогда я попытаюсь проникнуться важностью своей миссии. Да ещё Мишаня всю дорогу брюзжал и жаловался. Моя бедная протекающая голова не выдерживала эти заламывания рук и стенания.

– Рик, нам хана...
– он бессмысленно вращал по сторонам зрачками.
– Ну, ты видел, видел этих?! Ну, ур-роды!.. Да они же таких, как мы на завтрак... заместо десерта... под чаёк... А!
– Я недовольно поморщился и деликатно прикрыл левое ухо. Паника в Мишанином голосе была заразна. Но это у нас своя игра: когда он паникует, успокаиваю я, когда я в расстроенных чувствах, доктор - он. Но пока что я терпел и молчал. Мне нечем было его успокоить.
– Что ты молчишь?!
– требовательно дёрнул меня за рукав, лихорадочно блестя глазами.

– У тебя ширинка расстегнулась, - невозмутимо ответил я, продолжая идти вперёд.

Мишаня испуганно прикрыл пах, поелозил рукой, но, естественно, ничего крамольного не нашёл - на этих штанах ширинки не были предусмотрены, они столь эластичны, ткань так послушна, что достаточно их оттянуть... ну и так далее.

Шедшие сразу за нами Отвёртка и Фиалка прыснули со смеху, а Мурло сделал вид, что не заметил.

Это у нас на Земле фрагмент трусов или неспланированное оголение кусочка тела в общественном месте - и ты уже почти покойник, можешь смело идти делать харакири. Вот как молоть всякую чепуху - это пожалуйста, сколько угодно. Сболтнул гадость, и не краснеет, уверенный в собственной правоте, а вот если спустить штаны - все увидят, что ягодицы у него синие и обвислые. Значит не прав.

– Чего ты дёргаешься?
– спросил я с улыбкой у обиженного Мишани.
– Да, гады - симпатюли ещё те. Им бы кастинг на роли чужих и леших пройти. А так как Голливуд далековато, и им не светит попасть на большой экран... хотя почему не светит?
– сам себя удивлённо перебил.
– Они уже практически там - благодаря нам!
– уверенно поднял указательный палец.
– Ладно, не зуди и не оттопыривай губки, как босая невеста после стакана самогона, придёт время, мы встретимся на баррикадах, - сглотнул комок в горле, - уверен, мило побеседуем... и кто-то один из нас останется на месте... А кто-то уйдёт по своим делам, - упаднически завершил, - к гадовской матери...

– Не ссы, - тут приободрился Мишаня. Я уже говорил о взаимовыручке? Он заговорщицки оглянулся по сторонам и приблизился к моему уху.
– Недавно встречался с Лизой...

– Опять занимался членообаянием?
– хмыкнул я.

– Ты что!
– искренно возмутился тот.
– Ты сам видел, как у нас всё платонически...

– Ага.

– Ну сорвал пару поцелуев, так что меня теперь кастрировать?!
– рассердился не на шутку, выразительно двигая пышущими жаром лицевыми складками в опасной близости от моего лица - как бы не опалил.

– Спокойно-спокойно, - добродушно поднял руки.
– От перестановки мест слагаемых сумма не меняется, - наставительно произнёс.
– Мне, в принципе, всё равно, кто к кому залез в штаны: ты - ей или она - тебе, - укоризненно покачал головой.
– Как бы Бланд не узнал и не возжелал попортить нам кровушку, и так слитую на кучу анализов.

Мишаня рассержено хлопнул руками по бёдрам и опасливо покосился вверх.

– Опять по ноль пять! Я же тебе сказал: ни-че-го! У Лизы обет!
– воскликнул внушительно и демонстративно, округляя и без того юбилейные глазищи.