Выход из затруднения нашла Тийа Тийдус. Ее план был вполне приемлем. И вот акция по сбору костей еще не успела закончиться, а окрестных дошкольников вовлекли в еще более захватывающее предприятие. Каждый мальчик и девочка могли теперь вволю орудовать железными граблями, а некоторые — постарше и посильнее — даже лопатой. И что самое главное: это была не какая-то там игра, а настоящая взрослая работа!

— Наше дело движется успешно! — скупо докладывал Роби Рибулас начальнику штаба Яссю Ильматсалу.

Наутро после успешной операции против сада Юхана Ласилы Пойс оказался посаженным на цепь и, воя от огорчения, натягивал ее так, что она едва не лопалась, а мушкетеры слонялись по парку, и то, что происходило здесь, им сразу же не понравилось.

Они считали, что парк, бесспорно, был, есть и будет собственностью роты. Ибо где капитан Раазуке пас свою козу? В парке. Где проводила рота свои соревнования по метанию камней? В парке. Где срезала рота весной хорошие прямые ясеневые палки для луков? В парке. Где могла рота без особого труда найти подходящие рогульки для рогаток? Все в том же парке. Парк укрывал и поддерживал роту еще во многих других жизненных ситуациях. Конечно, ребята со всей округи приходили в парк побегать и поиграть, но они никогда не вмешивались в дела роты и даже в мыслях не имели что-нибудь устраивать и переделывать на свой лад. Зато эта троица пионеров…

Большая часть парка была уже расчищена, и в разных концах высились кучи еще не сожженного мусора. Деревья, зачахшие или совсем обглоданные, были выкопаны. Давно заросшие дорожки были обозначены колышками, а главную аллею даже начали снова раскапывать, чтобы потом замостить.

— Черт знает что такое! — подытожил увиденное капитан.

— Этим троим надо разбить носы! — решил Тынис Ассаку. Он мог бы и не высказывать своего мнения вслух, поскольку иного от него никто все равно не ожидал.

Яак Тильбути, как и всегда во время важных совещаний, глубокомысленно молчал. Да и капитан был немногословен. Но по тому, как он сдвигал свою кепку то на затылок, то на глаза, то снова на затылок, можно было понять, что у него зреет какой-то план. Так оно и было.

Поскольку у них не оказалось с собой бумаги, капитан раскидал одну кучу мусора и нашел смятую обертку от шоколада. Он разгладил ее на колене и, положив на спину Яака Тильбути, принялся писать:

«Прикас» капитан наколол тут же на ветку.

— Капитан, — сказал Яак Тильбути, — слово «приказ» кончается буквой «з». А «болигон» должен начинаться с…

— Я сам знаю, что с чего начинается и чем кончается! — перебил капитан. Его чин не допускал снисхождения к замечаниям подчиненных. — Если они грамотные, поймут, а если не поймут, значит, дураки. А дураки меня не волнуют!

— Да чего тут еще писать! — ворчал Тынис Ассаку. — В нос — и дело с концом!

Выведенный из себя капитан прикрикнул и на другого мушкетера. Таким образом порядок и дисциплина в роте были восстановлены.

Рота сидела в кустах на подступах к парку и играла в «орел-решку». Она должна была вести наблюдение за «передовой линией тыла». Сначала распоряжение командира старательно выполнялось, однако в парке не было ни души, кроме козы Нети, а игра, шедшая до того с переменным успехом, стала решительно склоняться в пользу Яака Тильбути. Это обстоятельство разгорячило обоих партнеров Яака, да и сам он хотел отыграть четырнадцать копеек прежнего проигрыша.

Когда Яаку оставалось отыграть лишь четыре копейки, удача снова начала поворачиваться к нему спиной. Азарт от этого только нарастал. Когда половина недавнего выигрыша Яака опять вернулась в карманы партнеров, а у проигрывающего зачесался от горького сожаления уголок глаза, счастье вновь избрало его своим подшефным. Ладони игроков становились все более потными, и у всех троих давно выветрилось из памяти, зачем они вообще пришли сюда. Вот тут-то капитан и уловил какие-то неясные голоса и рассеянно принялся оглядываться. Другие тоже словно бы проснулись, а Тынис Ассаку торопливо шмыгнул в кусты и приглушенно свистнул оттуда. Мгновение спустя из кустов на парк глазела вся рота.

Коза из парка исчезла, не было видно ее и поблизости. Зато в парке были пионеры. Все трое — два мальчика и девчонка. Но что сильнее всего изумило капитана и его роту — в парке работало не меньше дюжины маленьких мальчишек и девчонок с Пикапыллу и других улиц. Кто старательно копал, кто орудовал граблями, кто вбивал в землю колышки. Будто никто и не читал приказ капитана, а ведь капитан ясно видел, как «прикас» исчез с ветки деревца.

— Вот шельмы, наших огольцов к себе переманили! — изумился Яак Тильбути.