Девочка задерживает взгляд на высохшей ели, торчащей в дальнем конце поляны. Тут она замечает, что и звеньевой смотрит в раздумье туда же. Закинув косу за спину, девочка легконого устремляется к ели.

С высохшего ствола местами уже осыпалась кора, а сам ствол изъеден вдоль и поперек. Внимательно изучает девочка мох возле ели. Обнаружить какие-либо следы тут трудно. Все же она поднимает с земли маленький кусочек коры. Он отвалился недавно. Может быть, кто-то нечаянно задел ствол? В волнении и с надеждой Сальме начинает копаться во мхе вокруг ствола.

— Правильно, смелая инициатива — половина победы! — хвалит звеньевой, обращаясь к собравшимся у засохшей ели мальчишкам.

— Пустые хлопоты! — сухо замечает Пеэтер. — В этой ели мириады жизней, как в смысле флоры, так и в смысле фауны.

— Слушай, ты, ботаник!.. — набрасывается Яан.

Но Пеэтер, не удостаивает его даже взглядом.

— Правдоподобнее всего, — добавляет Пеэтер безразлично, — что бутылка спрятана, видите, возле того валуна. Он хотя и покрыт по меньшей мере двумя видами мха и десятком сортов лишайника, но элементы фауны в данном случае в счет не идут.

Не ожидая ответа, он поворачивается и направляется в сторону валуна.

По мере того как вокруг ели растет гора поднятого мха, у пионеров гаснет надежда, и они становятся хмурыми.

— Нету! — разочарованно качает головой Сальме. И председатель совета отряда хмурит брови. Он еще раз собственными глазами оглядывает ствол и всё вокруг него. Осматривают и мальчишки, но… чего нет, того нет.

— Ноги насквозь мокрые, одежда насквозь мокрая… — жалуется Урмас.

— Ах, закрыл бы ты хотя раз свою бибикалку! — разъярился Ааду. — Пеэтер все-таки прав: на всей поляне нет такого места, где не было бы жизни.

Сам Пеэтер возле большого валуна, присев на корточки, возится с чем-то.

— Неужели нашел? — кричит Ааду. Ему приходится повторить свой вопрос.

— Нашел!.. Жирянку!.. — кричит наконец в ответ Пеэтер и достает коробку для сбора растений.

Яану достаточно.

— Это дело пора кончать, — говорит он. — Если поход, так пусть будет поход, а не какое-то бесконечное копание в жирянках.

В этот критический момент из уст Сальме вырывается победный крик:

— Есть! Есть, ребята! Нашла! — Она поднимает над головой маленькую бутылку, облепленную комками земли. Внутри белеет бумажка. — До чего же все-таки было хитро спрятано! — рассказывает раскрасневшаяся от радости девочка и показывает мальчикам на выступающий метрах в трех от ствола корень. — Бутылка была рядом с корнем. И так ловко закопана, что, казалось, никто к земле и пальцем не прикасался. Только лак пробки поблескивал на солнце.

— Н-да, — протягивает Яан и щурит глаз. — Когда я был индийским магараджей, то премировал таких востроглазых девчонок. Если был в плохом настроении — бочкой драгоценных камней, если в хорошем — плиткой шоколада. Всегда.

— Пусть будет так, Сальме, — улыбается Хиллар. — Хотя мы и не магараджи, но шоколад получишь. Сегодня же вечером съезжу в поселок и вручу перед строем всего отряда.

— Ну и запечатано, — ворчит Ааду, выковыривая пробку. — Словно на десять лет прятали. Больше лака, чем пробки.

— Разбей бутылку! — не терпится Яану. — Мы и так уже потратили на поиски безумно много времени.

Ааду принимает совет и бьет по бутылке рукояткой ножа. Урмас быстро хватает упавшую на траву бумажку и разворачивает ее. У всех вытягиваются лица. Вместо ожидаемого письма в бутылке спрятана карта.

— Ну и выдумали же! — Это все, что Ааду может сказать. Карта переходит из рук в руки.

— И никакого письма вместе с бутылкой ты не нашла? — допытывается Хиллар у девочки.

Она трясет головой:

— Нет!

Все вместе снова подходят к засохшему дереву. Только Пеэтер сосредоточенно трет переносицу и продолжает изучать карту. Насмотревшись на нее, он снимает очки и начинает механически протирать стекла. Так он поступает всегда, когда находит какое-нибудь незнакомое растение или оказывается в трудном положении во время шахматной партии.

— Ну, гроссмейстер ботаники, какой ход ты теперь сделаешь? — ехидничает Яан, когда они отходят от дерева.

Лучший шахматист школы водружает очки на переносицу, но тут же снова снимает их. Он ничего не отвечает.

— Вот ведь выдумали! — снова качает головой Ааду.

— Да, это вам не «айпрыайгай айтри айшаайга айна ай-одайной айноайге…» — соглашается Яан. — Это явно придумали более умные головы, чем те, с которыми я имел дело, когда еще был пионером в звене у Ааду Весмеса.