Я поняла, что в Гавеле привлекло Еву Ивановну, почему она, как в омут с головой, окунулась в позднюю любовь. Радость так редко встречается на лицах россиян, особенно пожилых! Пенсионеры в нашей стране в большинстве своем озлоблены, и их можно понять. Социалистическое государство выпотрошило их по полной программе, а когда сил и здоровья не осталось, выкинуло на помойку с нищенской пенсией. Им обещали, что в 2000 году они будут жить при коммунизме, но когда наступил двадцать первый век, оказалось, что на дворе — самый что ни на есть дикий капитализм. Вдруг выяснилось, что бесплатного образования для внуков нет, бесплатного жилья для детей тоже не будет, и бесплатная медицина для самих пенсионеров в обозримом будущем не предвидится. Так откуда взяться улыбкам на лицах?

А Гавел искрился совершенно беспричинной радостью. Или причина для веселья у пенсионера все-таки была?

— Гавел, я хочу поговорить с вами о Еве Ивановне.

— Вы ее дочка? — бодро поинтересовался Гавел. — Знаете, вы похожи!

Я немного оторопела.

— Вообще-то у Евы Ивановны сын.

Собеседник ничуть не смутился.

— Да? Я не знал. А вы… дайте-ка догадаюсь… вы — жена сына, так? Невестка? Сразу видно, что сын выбирал себе жену, похожую на маму.

Довольно сомнительный комплимент, учитывая, что Ева Ивановна не входила в сотню самых красивых женщин мира. Но я не стала с ним спорить, невестка так невестка. Возможно, с родственницей своей несостоявшейся супруги Гавел будет откровеннее.

— А куда же сама Ева Ивановна пропала? — так же весело поинтересовался пенсионер. — Давно я ее не видел, уже недели две.

До меня с ужасом дошло: он не знает о смерти любимой женщины! Никто ему не сообщил! И эта тяжелая миссия возлагается на мои плечи.

Чтобы оттянуть неприятный момент, я сменила тему:

— А вы хорошо говорите по-русски, совсем без акцента.

— В каком смысле?

— Для поляка хорошо говорите.

Гавел заразительно рассмеялся:

— Ну что вы, я к Польше не имею никакого отношения. Мой отец родом из Чехословакии, но родился я в Москве и по паспорту русский.

— А разве Гавел — это не польское имя?

— И польское, и чешское.

В этот момент я заметила, что одинокий шахматист на лавочке, устав ждать, когда Гавел закончит разговор, подает ему знаки. Гавел тоже это увидел и сказал:

— Людмила, если не возражаете, я должен идти. Приятно было познакомиться. И передавайте привет Еве Ивановне!

— Ева Ивановна болеет! — выпалила я.

— Надо же, — искренне огорчился Гавел, — что-то серьезное?

— Да, очень серьезное. Дела плохи, она находится между жизнью и смертью.

— Ай-ай-ай, — покачал головой мужчина. — Ну, тогда передавайте Еве Ивановне мои пожелания скорейшего выздоровления!

И, тепло улыбнувшись на прощание, Гавел направился в свой шахматный клуб.

А я осталась стоять в полнейшем недоумении.

И это всё???

Гавел только что узнал, что его невеста находится при смерти, и даже не поинтересовался, в какой больнице Ева Ивановна борется за жизнь.

Не помчался туда, чтобы сидеть около кровати, держать любимую за руку и молиться о ее выздоровлении.

Не сжал в бессилии кулаки, не поднял руки к небу, посылая богам проклятия за жестокую судьбу.

Не зарыдал, не грохнулся в обморок и не впал в депрессию.

Не напился с горя, не вышел полуодетый на улицу и не замерз насмерть в сугробе.

Он не сделал ничего, что в такой ситуации сделал бы любящий мужчина.

Он просто мило улыбнулся (да-да, улыбнулся!) и отделался дежурной фразой: «Передавайте мои пожелания скорейшего выздоровления»!

Вот так просто взял и вычеркнул Еву Ивановну из своей жизни! Как будто ничего не было: ни признаний в любви, ни договоренности о свадьбе, ни планов поехать в Японию… Ты скажи, скажи мне, вишня, почему любовь не вышла?

Мне было ужасно обидно за Еву Ивановну! Даже в какой-то степени хорошо, что она не дожила до этой минуты. Не получила удар в спину. Не узнала, что человек, ради которого она впервые в жизни отказала в помощи своему сыну, ее предал.

Меня всю трясло. А Гавел тем временем поздоровался с товарищами по шахматному клубу и присоединился к одинокому игроку. Они расставили фигуры и начали партию.

Я решительным шагом направилась к лавочке.

— Вот, значит, как? Прошла любовь, завяли помидоры? Поматросил и бросил, получается?

Гавел поднял голову от доски, удивился и немного испугался:

— Людмила, вы о чем?

— Я о Еве Ивановне, вашей невесте. Еще две недели назад вы собирались на ней жениться, а теперь даже не полюбопытствовали, чем она болеет?

— Что вы несете? Я никогда не собирался жениться на Еве Ивановне. Я порядочный человек и не потерплю, чтобы со мной… чтобы обвиняли меня… я не давал повода, в конце концов!

От волнения у Гавела появился акцент, причем польский.

Наш эмоциональный диалог привлек внимание шахматистов. Все игроки оторвались от своих партий и жадно впитывали каждое слово.