Сегодня, делая разнос Перхушкину, заместитель высокопарно восклицал: «Мы патриоты и энтузиасты! Мы должны двигать науку вперед, невзирая ни на какие препятствия. Будет в нашем распоряжении это здание или другое – не суть важно. У нас есть утвержденный план научной работы на год, есть график исследовательских поездок в регионы, разработаны маршруты экспедиций. И нечего складывать крылья, сетовать на трудности. Трудности ученых никогда не пугали!»

По вопросу о здании заместитель директора изначально занимал нейтральную позицию, а теперь откровенно высказывал пораженческие настроения. «Я принципиально не желаю ввязываться во всякие авантюры, – ответил он на предложение поучаствовать в работе координационного комитета. – Мне все равно, где территориально будет находиться институт. Главное – чтобы мы продолжали успешно трудиться. Ученые во все века подвергались гонениям, однако пламя научной мысли от этого не погасло, а лишь ярче разгорелось!»

Возражать этому вдохновенному словоблудию было так же бесполезно, как сачком для бабочек ловить самолеты. Перхушкину и отсутствующему без уважительной причины Федоренкову за необоснованный перенос сроков горно-алтайской экспедиции был объявлен устный выговор. Заместитель директора потребовал сегодня же к вечеру представить ему новый, скорректированный план поездки, уточненные маршруты и график работ.

«Ведь хоть бы что понимал в деле, – грустно усмехнулся Сланальп. – И такому болвану приходится подчиняться».

Строго говоря, за все горно-алтайские дела отвечал Федоренков, но Перхушкину как руководителю пришлось мужественно принять удар на себя. Теперь он с нетерпением поджидал Федоренкова, который, пользуясь нынешней непростой ситуацией, завел моду приходить на службу когда вздумается. Однако время шло, а Юра все не появлялся. Сланальп несколько раз пытался до него дозвониться, но номер все время был занят.

«Интересно, с кем он может так долго болтать? – раздраженно подумал Перхушкин. – Небось с этой красоткой Яной Макарцевой. Она, видать, крепко его прижимает, вон как примчалась его искать на работу, испугалась, что пропадет мужик. Но что поделаешь – женщина!»

Вспоминая свою недавнюю встречу с Яной, он подошел к окну и рассеянно посмотрел вниз, на широкую площадку перед зданием института, плотно уставленную машинами сотрудников. Внезапно взгляд его наткнулся на Федоренкова, который только что вынырнул из-за угла и теперь бодрым шагом направлялся ко входу.

«Ну, сейчас я его порадую выговором, а потом засажу все бумаги заново переписать, – с кровожадной усмешкой подумал Сланальп, потирая ладони. – Будет знать, как опаздывать на работу. К тому же вечером опять к этому кровопийце идти, надо как следует подготовиться. Не могу же я один…»

Тут он увидел, что наперерез Федоренкову бросилась какая-то рыжеволосая девица, тот остановился и завел с ней милую и непринужденную беседу.

«Вот ловелас, – ревниво подумал Перхушкин. – Девки сами кидаются на шею, прямо на улице».

Умение Федоренкова легко нравиться женщинам вызвало у него не только зависть, но и сильное желание выскочить на улицу, схватить дамского любимца за шиворот и силком усадить за рабочий стол – потрудиться, как выражался заместитель директора, во благо отечественной науки.

В этот момент рыжая девица сделала рукой приглашающий жест, и они с Федоренковым направились к черному представительскому лимузину.

«Ну, это уже наглость! – негодующе всплеснул руками Перхушкин. – Едут развлекаться в разгар рабочего дня… Вот потому-то невеста и ловит его по всему городу! Наверное, хорошо изучила повадки женишка. Ладно, сейчас я тебе устрою».

Продолжая зорко наблюдать за действиями явно флиртующей парочки, он схватился за мобильный, чтобы в приказном порядке вернуть безответственного сотрудника на рабочее место. Но не успел нажать на кнопку, как увидел двух здоровенных мужиков, которые, возникнув словно ниоткуда, торопливо шагали прямо к черному лимузину. Не заметивший их Федоренков как раз открыл заднюю правую дверь и тут же, получив мощный удар в спину, пулей влетел в салон. Толкнувший его бугай проворно влез следом и быстро захлопнул дверь. Второй здоровяк уселся на место водителя. Девушка, перекинувшись парой слов с кем-то невидимым в машине, исчезла, будто растаяла в летней дымке.

Ошеломленный Сланальп все это время стоял у окна и наблюдал за происходящим, разинув рот. Все случилось так неожиданно и так быстро, что он не успел даже двинуться с места. И только когда черный лимузин медленно отплыл от тротуара, Перхушкин наконец вышел из ступора.

«Кажется, Федоренков влип в историю, причем серьезную. По крайней мере, со стороны все выглядело как самое настоящее похищение! Надо что-то делать».

Сланальп понимал, что стал невольным и, скорее всего, единственным свидетелем преступления, которое вполне может закончиться для его подчиненного весьма печально. И что судьба несчастного Федоренкова сейчас зависит от его, Сланальпа, находчивости и предприимчивости. Он ни секунды не сомневался, что Юре угрожает серьезная опасность. Возможно, это вопрос жизни и смерти.

Итак, действовать надо было оперативно, потому что черный лимузин уже двигался прочь от здания института. Звонить в полицию времени не было, так что оставалось одно – преследование. Если бы под рукой у Сланальпа оказалось альпинистское снаряжение, он бы, не раздумывая, вылез в окно и в считаные минуты спустился бы вниз по стене здания. Но снаряжения не было, и Перхушкину пришлось идти проторенным, так сказать, путем – он вихрем вылетел в коридор и, не дожидаясь лифта, помчался вниз по лестнице. Лестничные пролеты он преодолевал одним длинным мастерским прыжком. Уже через минуту Сланальп заводил свой мощный мотоцикл, карауливший хозяина прямо у подъезда.