– Обещаю, что не сяду за руль, – безропотно повторила Яна.

Ливнев наблюдал за ней совершенно равнодушно и даже тихонько насвистывал. В глазах его не блеснуло ни капли сочувствия.

Как только разговор завершился, Маша горестно вздохнула и потянулась к граненой бутылке, которая стояла на краю стола.

– Я так и знала! – возвестила она, наливая в стакан приличную порцию виски. – Так и знала, что твой Федоренков козел. Я его уже ненавижу. Пусть только попробует пройти мимо моей двери. Я на него Бобика натравлю. Правда, Павел? Мы натравим на него Бобика!

В ту же секунду в дверях возник вышеозначенный Бобик и рассеянно оглядел присутствующих. Но поскольку никто не обратил на него внимания, пес разочарованно вздохнул – мол, зачем тогда было звать по имени? – и неторопливо удалился.

– Я могу тебя отвезти, – предложил Павел, впрочем, без особого энтузиазма. – Я слышал, как твоя Дарья говорила, чтобы ты сама за руль не садилась.

– Никуда я ехать не собираюсь, – заявила Яна, покачав головой. – Просто не хочу его видеть. Никогда. И не уговаривайте меня.

– А мы тебя и не уговариваем вовсе, – пожала плечами Маша. – По мне, так лучше растянуть предвкушение. Скандал – это горячее блюдо для глупого люда. А тебе нужна месть! – Она яростно потрясла кулаками. – А уж это блюдо, как всем известно, подают холодным.

– Я не хочу мстить Федоренкову, – ответила Яна, ощутив, что к ней снова возвращается способность нормально соображать и внятно формулировать мысли. – Я просто хочу, чтобы он исчез из моей жизни, вот и все.

– Как я тебя понимаю! – воскликнула Маша и тут же нахмурилась, пробормотав: – Хотя на самом деле я тебя совсем не понимаю. Случись такое со мной…

– Ты бы уже сгоняла по адресу и открутила ему ноги, – закончил за нее Ливнев.

– Почему ноги? – удивилась Маша. – Я бы открутила…

– Нервных просят заткнуть уши, – хмыкнул Павел.

Маша досадливо махнула на него рукой, взяла стакан и сделала приличный глоток.

– Мария, прекрати пить, иначе ты подожжешь и свою квартиру тоже. Тогда мы с Бобиком снова окажемся без крыши над головой.

– Я пойду, – прервала его нравоучения Яна и быстро поднялась. – Мне хочется немного побыть одной.

– Не лучшая идея, – с сомнением покачал головой Ливнев.

– Я должна это… переварить.

– Ну что ж, тебе виднее, – не стал уговаривать ее Павел.

И она ушла переваривать. Но как только очутилась в своей квартире и упала на постель – поплакать! – в тот же миг поняла, что плакать ей совершенно не хочется. Первая жгучая обида на Юрия прошла, и Яна с изумлением обнаружила, что не испытывает ничего сверхъестественного. Разве только умеренный гнев, совершенно понятный после такого грандиозного обмана с его стороны. Ну, может, еще бунт оскорбленного самолюбия. Конечно, ей хочется поквитаться с коварным Федоренковым, но вот страдать из-за него она точно не собирается. Это было так удивительно! И неожиданно для нее самой. Черт возьми, да в глубине души она даже рада тому, что между ними все кончено. Правда, она еще не проанализировала причину этой радости, но факт оставался фактом: разрыв с «гражданским мужем» принес ей явное облегчение.

Яна подошла к окну, распахнула его и сделала несколько глубоких вдохов. На душе стало легко и даже немного весело, и губы ее сами собой растянулись в улыбке.

«Итак, в моей жизни грядут перемены», – с удовлетворением констатировала Яна.

Но если бы она знала, что это будут за перемены, улыбка слетела бы с ее лица в ту же самую секунду.

Жизнь Юры Федоренкова вот уже многие годы была полна событиями и приключениями. Да и как может быть иначе, если большую часть времени он проводил в поездках, экспедициях и путешествиях. Ему случалось неделями блуждать по глухим бескрайним лесам, питаясь лишь ягодами и сырыми грибами, нестись в неуправляемой лодке по бешеной стремнине, ежесекундно ожидая рокового удара о камни. Случалось замерзать в ледяной тундре, умирать от жажды в пустыне, вступать в схватку с дикими животными, а то и с вооруженными беглыми уголовниками.

Однако похитили его впервые. И ведь не в таежных дебрях, а в центре огромного города, днем, что называется, при большом скоплении народа. Глаза Юре похитители завязывать не стали, и он вертел головой, пытаясь определить, каким маршрутом его везут.

«Почему они не боятся, что я запомню дорогу? – лихорадочно соображал он. – Очень странно. Уверены, что такая информация мне уже никогда не пригодится? В том смысле, что обратно я наверняка не вернусь».

По спине пробежал противный холодок страха, но Федоренков быстро отогнал от себя дурные мысли и принялся размышлять.

«Так, надо попробовать проанализировать создавшуюся ситуацию, – думал он. – Тут может быть одно из двух: либо это месть какого-то моего личного врага, либо происки Лени Запорожца».

Врагов, которые решились бы на уголовное преступление, у Федоренкова на данный момент вроде бы не было. Когда-то давно, еще до знакомства с Яной, его мечтал убить муж одной из его пассий, ужасный ревнивец. К счастью, не успел – чуть раньше его самого пристрелили партнеры по бизнесу. Была и обратная история – Юриной смерти возжелала оставленная им дама. Накануне прощального ужина она где-то раздобыла порошок, который, как ей объяснили, убивает не мгновенно и безболезненно. Растяпа спрятала отраву в личную аптечку, но потом перепутала пакетики и в итоге насыпала Юре в плов лошадиную дозу снотворного. Когда, так и не опустошив тарелку, тот молча свалился под стол, злоумышленница перепугалась и собственноручно вызвала «Скорую», а заодно и полицию. Оклемавшись, Федоренков узнал, что его бывшая подруга загремела в психушку, где, как выяснилось, ей было самое место.