– Да что ж это такое?
– взволнованно прошептала Маша.
– Почему двое?!

Напомнив себе, что в жизни все бывает, случается порой и невозможное, Маша решила попробовать «оторваться» от хвоста. Ну, не всерьез, понятно. Просто чтобы настоящий шпик себя выдал.

Маша демонстративно поежилась - имела она право замерзнуть при такой погоде?!
– и рванула к тридцать первому автобусу, он как раз подходил к остановке.

«Два в одном флаконе, - удовлетворенно подумала она.
– И согреюсь. И уеду».

Маше повезло: пришлось ждать, пока в салон поднимется женщина с коляской. Так что она смогла спокойно бросить взгляд на мнимых преследователей.

– Однако!

Маша растерянно похлопала ресницами, не зная, что и думать.

Или снова случайность?

Вихлястый уже сидел в старом потрепанном «Жигуленке», машина ровно урчала, готовая в любую секунду сорваться с места.

Широкоплечая на Машиных глазах залезла в заднюю дверь «тридцать первого». Правда, в Машину сторону не смотрела.

«Неужели и правда госпожа «случайность»?
– оторопело подумала Маша, заходя в салон и на всякий случай пряча лицо от надоедливой девицы. Пожала плечами и криво улыбнулась.
– А может, мания преследования? Вот так, сразу, чтоб не задавалась…»

Маша не удивилась, когда Широкоплечая выскользнула из автобуса сразу за ней. Увидев ее, - пришлось забежать за хлебом!
– у самого дома, Маша лишь тяжело вздохнула: ну и жук Кожаный! Так подловить на мелочи…

С чего она взяла, что Волошин должен следить лично? У Стаса же целый штат сотрудников. Зачем самому светиться?

«Но тогда… - Маша прикусила нижнюю губу, обдумывая новую идею.
– Тогда получается: вся его фирма замешана? Или Волошин все-таки сам по себе действует, ну, с подельниками?»

Маша встряхнула головой, она совершенно запуталась. Но зато в алмазы сейчас поверила накрепко, иначе с чего такие танцы?

Во дворе Маша уронила сумочку, правда на газон, пожалела бросать на грязный асфальт. Когда поднимала, успела окинуть быстрым взглядом всю улицу. И удовлетворенно усмехнулась: оба тут.

Вихлястый тормознул свои «Жигули» у табачного киоска. Широкоплечая в наглую топчется за спиной, совсем за дурочку ее держит.

Впрочем, Маша свое дело сделала. Теперь эти двое подъезд запомнят и адрес Кожаному сообщат.

Главное, она от Лельки след увела. Пусть Густелеву ищут, хоть пост шпионский у подъезда ставят, а они с Лелькой посмеются.

«Одеваться нужно будет покислотнее, - озабоченно подумала Маша, ныряя в свой подъезд и в последний раз фиксируя оба «хвоста», - чтоб с этой сушеной воблой в синем не спутали…»

– Что за черт!

Маша с трудом открыла глаза и сладко зевнула. Ваня нашаривал шлепанцы, лицо насупленное, будто у него только что бумажник из штанов вытащили.

Маша рассеянно рассматривала веснушчатое лицо грубой лепки и улыбалась: ну и смешной! Брови сдвинуты, жесткие рыжие волосы стоят веером, подбородок грозно выдвинут вперед и губы шевелятся, явно ругается.

– Вань, ты чего?
– пропела Маша.

– И тебя разбудили?
– прорычал любимый муж.

– Кто?
– искренне удивилась Маша.

Села в постели и только сейчас услышала под окнами милицейскую сирену, гул на лестнице, на их площадке кто-то возмущенно кричал.

Ваня зажмурился: смотреть на нагую Машку, разрумянившуюся со сна - платиновые волосы стекают по плечам, словно вода струиться, глаза на пол-лица кажутся совсем детскими, припухшие губы так и просят поцелуя - просто невозможно!

Он вслепую нашарил свою сорочку, бросил жене и хрипло попросил:

– Маш, не провоцируй, видишь же, что-то случилось.

– Очень надо тебя провоцировать!
– фыркнула Маша, ныряя в широченный ворот Ваниной рубашки как в прорубь.
– Вечно ты…

Ваня мученически застонал: зря он пожертвовал свою рубашку, в ней Машка выглядела ничуть не менее соблазнительно, чем без нее. Еще и ворот сполз, обнажая круглое Машино плечико, матовое, с нежной, светящейся в полумраке кожей.

Маша, поймав откровенно голодный взгляд мужа, метнула в него подушкой и проворчала: