Стольников посмотрел на боевика. Тот скреб ботинками по траве, выдирая ее клочьями. Своими движениями он толкал «калашников», лежащий перед ним. Но автомат, ударяясь о ногу застреленного Стольниковым боевика, отскакивал обратно. Это продолжалось настолько долго, что майор отвел взгляд и, резко сплюнув, выдавил:

– По местам… Срочно в больницу.

Откинув знакомую тяжелую дверь и вдохнув воздух, состоящий из смеси спирта, хлорки и еще чего-то больничного, Стольников пробежал по коридору и в ординаторской сразу увидел Анастасию. Ее взгляд был испуган и растерян.

– Где раненый?

– В палате напротив. Сегодня у нас мужчина умер. Его привезли из степи. Старичок уже. Сломал ногу, дойти не смог, его шакалы порвали. Хорошо, рядом двое сельчан проходило… Но было поздно.

– О раненом, – напомнил Стольников.

– Я поменяла их местами. Мужчина сейчас в реанимационной, а твой раненый на его месте. Что происходит? Мне страшно…

Саша успокоил ее какой-то дурацкой шуткой, после чего она, естественно, не успокоилась, а, наоборот, разнервничалась. А как ему ее успокоить? Сказать: «Настя, не беспокойся, ничего страшного, просто сейчас придут пациента убивать?»

Майор решил проверить свои предположения относительно легкости проникновения к порезанному станичнику.

– Лейтенант Афиногенов, – представился он, зависнув с автоматом над охранником. – Я хочу посмотреть на раненого.

Сержант даже помог ему открыть дверь, после чего остался в коридоре разгадывать сканворд. Стольников машинально подумал: «А ведь ни погон на мне, ни других знаков различия…» Охранник! Лучше бы кошку посадили под дверью. Та хоть зашипела бы, увидев постороннего. Раз уж вошел, нужно посмотреть…

Посмотрел.

Саша снова закинул угол простыни на лицо трупа и вышел из реанимационной. Сержант поднял на него глаза:

– Товарищ майор, подскажите – «Древнегреческие счеты»?

– Абак, – бросил Стольников, вставляя на ходу сигарету в зубы. Так же мимоходом посмотрел на дверь напротив. Порезанный там.

Настя продолжала сидеть на стуле, сложив руки на коленях. Взглянув в ее глаза, Стольников понял, что в девушку вселился страх. Страх – это не что иное, как пугающая неизвестность. Самое смешное, что раньше она не боялась. Находилась в эпицентре кошмара и не боялась. Значит, чтобы изменить человека, ему нужно просто сообщить о том, что страшное рядом. Он сел рядом с ней, взял за руку и, не вдаваясь в подробности, рассказал ей об опасности, которая грозит пациенту. Его могут убить. Девушка пришла в себя и спросила:

– А как же охранник майора Вакуленко у дверей?

– Ты хорошо его знаешь?

– Он был здесь во время вакцинации.

– Расскажи об этой вакцинации.

– Ничего особенного. В НИИ было решено привить всех жителей Южного Стана. Это правильно. Население растет, растет и возможность появления вируса. Зимы здесь теплые, но не в холоде дело.

– Кто привез вакцину?

– Майор Вакуленко, конечно. Последние несколько лет он здесь частый гость. Фактически на него все организационные вопросы и возложены. Вакцина, снабжение, организация деятельности поселка…

– Та вакцина еще осталась?

– Оставалось около ста доз. Но остаток главврач забрал.

– Забрал?

– Да. И сказал, что передал Вакуленко. Тот три дня здесь был, проверял обстановку.

– Скажи, милая, а полковник Бегашвили здесь такой же частый гость?

– Нет, его я видела за все время работы здесь всего пару раз. Всем управляет Вакуленко. Это и правильно, на него всегда можно положиться. Привозит все, что попросишь. Но как же охранник? Он же у дверей? Кто войдет в палату?

– Наша охрана неподкупная. Без денег ни за что не подкупить. А этого парня подкупать не нужно. Он просто плохо соображает. Прости, мне нужно дела кое-какие сделать…

Настя работала, и ей было не до майора. Вынужденное возвращение в больницу заставило забыть об отдыхе и снова заняться делом. Зачем уже второй раз домой идти? Стольникова это устраивало, так как ему было лучше спокойно сидеть и наблюдать из щели двери за реанимационной, нежели заниматься разговорами.

Пару раз приходил от генерала Ключников. В доме все спокойно, за подходами к селу ведется наблюдение с крыши. Со Жданом генерал на постоянной связи. Ждан сообщает, что связь с полковником Бегашвили до сих пор не установлена, но из тюрьмы приезжал от него человек к тоннелю, докладывал, что работы по восстановлению техники и службы войск ведутся согласно плану.

Сержант попался на удивление стойкий. Уснуть на стуле он смог лишь в половине второго ночи. Уткнув затылок в эмаль стены, раскрыв рот и уронив на пол сборник кроссвордов, он спал, как охраняемый им субъект. Понять, что военный жив, можно было лишь по его поднимающейся и опускающейся груди. Стольников подсчитал: за три с половиной часа вахты он шесть раз по пять минут отлучался с поста покурить и несколько раз в туалет. За время отсутствия охранника можно было поочередно перебить всех больных на первом этаже.