Сын Ехоналы был возведен на престол под именем Тунчжи (это его эра летосчисления; каждый китайский монарх в истории известен под несколькими именами — личное имя, посмертное имя, храмовое имя, эра летосчисления, — что вносит определенную путаницу в их идентификацию. — Пер.). В течение двенадцати лет несовершеннолетия, когда его мать держала в своих руках бразды правления, юноша вел распущенный образ жизни. Взойдя на престол в 1873 г., он прожил всего два года (номинально Тунчжи правил в 1861–1875 гг. — Пер.). Несмотря на свое видимое хорошее здоровье, его молодая беременная жена-императрица скончалась через несколько месяцев после смерти мужа. [247]

Еще раз, как в 1860 г., империя была без монарха, и снова Цыси пришла к власти. Трон должен был перейти к ближайшему кровному родственнику, но вдовствующая императрица убедила Совет избрать императором ее четырехлетнего племянника, сына принца Чуня, который повиновался ее воле. Молодой император получил имя Гуансюй. Были написаны сотни писем, в которых выражался протест [248] , но Цыси игнорировала их. Определив второго императора, она могла бы предвкушать обладание властью еще 14 лет. Правда, она в течение нескольких лет не была единственным регентом: Цзыань, хотя и имела мягкий характер, иногда не соглашалась с ней, но после ее смерти в 1881 г. у Цыси не осталось соперников.

После великого восстания основным достижением в управлении страной была поддерживаемая принцем Гуном практика ускоренного пополнения высшей бюрократии коренными китайцами. Конфуцианские ученые и маньчжурские кланы оставались закоснелыми консерваторами. Купцы менее враждебно относились к западным идеям. Тем не менее они, как и прежде, предпочитали вкладывать свои капиталы в краткосрочные предприятия [249] или землю. В каждой деревне помещик и ростовщик, эти азиатские тираны, усилили свою власть над обедневшими земледельцами.

Когда тайпинские армии распались, их наиболее активные элементы присоединились к партизанам, называемым «черными флагами», действовавшим в юго-западных провинциях. Большинство вернулись в свои дома на юге, где у них всплывали в памяти воспоминания о своем неудачном выступлении, и они настраивали более молодое поколение, включая Сунь Ятсена, молодого деревенского жителя, на борьбу против маньчжуров.

За большой войной внутри страны последовали несколько менее значительных по масштабу: «нянь фэи», конные разбойники, действовавшие в северо-восточных провинциях, были рассеяны Ли Хунчжаном в 1868 г. В провинции Юньнань подвергавшиеся жестокой эксплуатации мусульмане-рудокопы сражались под руководством своего «султана» Сулеймана почти двадцать лет, прежде чем они потерпели поражение в 1873 г. В том же году было окончательно усмирено восстание их единоверцев в Каньсу. За период немногим более десяти лет война, засуха и нашествия саранчи отняли у империи предположительно 17 миллионов человеческих жизней.

Китайское правительство после 1860 г. не могло больше игнорировать западные государства. За несколько лет были заключены договоры с 18 странами Запада. До восстания китайские чиновники собирали таможенные пошлины в приморских городах. Однако когда Шанхаю стали угрожать мятежники, они передали свои функции иностранным сборщикам, которые вкладывали собранные деньги в имперскую казну. В 1863 г. англичанин Роберт Харт начал карьеру в качестве британского генерального инспектора (императорской таможенной инспекции — совместного китайско-иностранного предприятия, основанного в 1854 г. в Шанхае. — Пер.) шанхайской таможни. Его деятельность в Китае продолжалась почти четыре десятилетия, и он стал самым уважаемым европейцем в Китае. За длительный срок пребывания Харта на своей должности не происходило никаких инцидентов.

Хотя Цины регулярно протестовали против сбора иностранцами таможенных пошлин, они были довольны, получая ежегодно до 20 миллионов долларов, защищенных от местной коррупции. Согласно договору, тариф был зафиксирован на уровне 5 %. Китайские требования о повышении ставки таможенной пошлины были отвергнуты — главным образом потому, что ликин, или внутренние тарифные барьеры, носившие в военное время временный характер, стали постоянными.

Система концессий, начало которой было положено в Шанхае, была распространена еще на три порта реки Янцзы, на Ньючван в Маньчжурии и остров Шамянь на реке Кантон. Концессии представляли собой долгосрочную аренду представителям иностранных государств, которые избирали собственные руководящие советы, собирали местные налоги и имели свои суды, полицию и муниципальные службы. В этих анклавах белых людей сами китайцы были чужеземцами.

Точки зрения на существование этих смешанных общин заметно различались. Большинству иностранцев они казались гаванями справедливого порядка, западного закона, здоровой финансовой системы среди азиатской монархии. Однако великий генералиссимус китаец Чан Кайши в лаконичной форме резко отозвался о них: «За последние сто лет красивые и процветавшие города превратились в центры нищеты и хаоса». [250]

В условиях экстерриториальности иностранцы оказывались вне юрисдикции китайских судов и были ответственными перед своими консулами. Апелляции из консульских судов могли рассматриваться в Гонконге и Владивостоке. Американские апелляции отправлялись в суд федерального округа в Сан-Франциско. В 1864 г. в Шанхае был учрежден первый смешанный суд для судебного разбирательства спорных дел между китайцами и иностранцами.