Шрифт:
— Я очень хочу в этом году поехать на море.
Фрукты, солнце, ничего-не-делание — по-моему, это единственное, что мне поможет восстановиться.
— Тебя влечет ничего-не-делание после твоей бесчеловечной запарки на работе.
Такая подмена вызывает протест и сопротивление у говорящего. А его протест — удивление у слушающего: как же так, я же его активно слушал, а он… Поэтому очень важно следить за нейтральностью и точностью своих формулировок.
Барьеры понимания
Преодолев три барьера слушания и радостно воскликнув: «Я услышал!» — мы добились того, что информация проникла к нам в сознание. И тут же оказались лицом к лицу с барьерами понимания. Понимание — вещь редкая. Герой фильма «Доживем до понедельника» вообще приравнял понимание к счастью, написав в сочинении: «Счастье, это когда тебя понимают». Однако счастье — понятие почти философское, мы же отнесемся к проблемам понимания технологично и рассмотрим барьеры, ему мешающие.
Опустим ситуации, когда люди вообще говорят на разных языках. Для таких ситуаций предусмотрены переводчики. Интереснее, когда язык вроде бы один, а люди по каким-то причинам не понимают смысла сказанного.
Если я сформулирую вышесказанную мысль следующим образом: «Несмотря на единство лексической платформы, семантическое пространство может существенно разниться, приводя к семиотическим искажениям», — то она будет понятна филологам, психологам, специалистам гуманитарных направлений, а представители других профессий могут прийти в недоумение. Такую же растерянность у меня наверняка вызовет профессиональный разговор двух физиков — вряд ли я пойму, о чем идет речь. А прочитав сегодня утром заметку в научно-популярном журнале «Эксперт»: «Очевидно, что ужесточение кредитно-денежной политики со стороны регулятора неизбежно ослабит активность эмитентов на первичном долговом рынке и будет способствовать вымыванию бондов эмитентов третьего эшелона», — я прониклась большим уважением к тем, для кого это очевидно. Как писал Бернард Шоу: «Всякая профессия есть заговор против непосвященного».
Такой же барьер возникает между родителями и детьми-под- ростками, использующими сленг. И между носителями различных групп, слоев людей. Язык выражает особенности каждой группы, стиль жизни, мышление, любимые книги и фильмы. Иногда язык становится не только способом обмена информацией, но и средством самоопределения и даже выживания, как, например, в преступной среде.
А вот был случай…
Характерная история произошла однажды на глазах моего коллеги во время врачебного обхода в психиатрической клинике. Интеллигентный пожилой врач расспрашивал пациентку о самочувствии. Та жаловалась на то, что слышит голоса. Окончание ее речи звучало примерно так: «Вот, доктор, и так всю дорогу», Огорченный врач, зная, что пациентка находилась в больнице безвыездно, решил, что, кроме голосов, ей также привиделось, что она куда-то едет. «Так Вы, значит, в это время ехали куда-то?» — уточнил он. «Да нет же, доктор, — удивилась больная, — я все время здесь. Это голоса я всю дорогу слышу». Так они и не поняли друг друга. Хорошо, что молоденькая медсестра объяснила пожилому интеллигенту, что не стоит писать в истории болезни о странных видениях пациентки, потому что «всю дорогу» на ее языке просто означало «постоянно», «все время».
Особую степень различий создают кросс-культурные особенности. Уильям Ури и Роджер Фишер приводят пример такого критического непонимания: «В начале 1980 года Генеральный секретарь ООН К. Вальдхайм прилетел в Иран для урегулирования вопроса о заложниках. Иранское национальное радио и телевидение передали на персидском языке высказывание, которое он якобы сделал по приезде в Тегеран: "Я приехал в качестве посредника для выработки компромисса”. Примерно через час после передачи его машину забросали камнями разгневанные иранцы». Абсурд? С нашей точки зрения — да. А с точки зрения иранцев — вполне логичная реакция. Потому что в персидском языке слово «компромисс» означает компрометацию («ее добродетель скомпрометирована» или «наше единство было скомпрометировано»), а «посредник» — это «непрошеный и назойливый человек», который вмешивается в торг без приглашения.
Для того чтобы обработать меньше информации и защитить себя от перегрузки, наш мозг использует разные приемы.
— На сегодняшнем совещании шеф сказал; что отчет нужен на неделю раньше, потому что генеральный хочет его в целом увидеть до отъезда. Договорились, что готовим в отчет основные положения; а детали доработаем позже, потому что сейчас нельзя отвлекаться от нашего проекта, — говорит вам коллега.
— Как обычно, все бросаем и делаем отчет для генерального, — отвечаете вы.
Это — механизм обобщения. Благодаря ему люди могут переносить имеющийся у них опыт, умения, навыки, знания в похожие друг на друга ситуации. С одной стороны, этот механизм позволяет людям эффективно учиться, а с другой — препятствует получению точной информации, заставляя искать в различных блоках информации общие черты и игнорировать различия и детали.
Еще один способ — опущение. Этот механизм охраняет нас от переизбытка поступающей информации. Однако очень часто этот механизм приводит к тому, что из большого потока информации человек опускает важные сведения.
Каждый человек легко, без усилий воспринимает информацию, поданную по «удобному» для него каналу, на «его» языке. Например, на языке его ведущей сенсорной системы, о которой мы говорили в пятой главе. Визуалу легче понимать содержание, изложенное словами «посмотри», «ясно», «очевидно»; аудиалу — «объясни», «обсудим»; кинестетику — «пройдемся по пунктам», «как ты чувствуешь?»; внемодалу — «понятно, что…», «как ты думаешь…». А информация, соответствующая другим системам, будет восприниматься гораздо тяжелее, и человек будет затрачивать дополнительные усилия для перевода этой информации на язык своей системы.