Все это было бы пустыми словами, если бы не несколько характерных примеров. Так, все тот же легендарный Ролле, будучи совсем молодым офицером, в 1905 году в конных ротах пехотных полков Алжира и Марокко ввел в качестве сменной обуви эспадрильи — испанские тапочки из хлопка на веревочной подошве. Затем их заменили на наиль — кожаные сандалии, которые носят кочевники в пустыне. Тогда же и стали носить шеш — отрезок легкой хлопковой ткани длиной 2 метра 20 сантиметров при ширине 90 сантиметров. Конные легионеры носили их, перевязав крест-накрест на груди, чтобы отличать своих среди других всадников. Такие же шеши, только синие, носили туареги, поэтому их стали называть «синими людьми». Шеш лучше всего прикрывает голову и шею от ожога, а если его завязать на манер туарегов, то во время песчаной бури он спасет от зноя, а через щель можно что-то и увидеть, особенно если надеть очки. Шеш песочного цвета или традиционный белый до сих пор является атрибутом легионера в Джибути и других пустынных районах мира (британский SAS использует в тех же целях бедуинский агаль).

В 1950-е годы в легионе были созданы специальные мобильные подразделения в пустыне — сахарские мобильные роты. В основе их формы использовалась традиционная одежда мехаристов — погонщиков верблюдов. Особой красотой отличалась парадная форма: белая накидка бубу, которую носят в Сахеле, черные или белые шаровары с вышивкой и сандалии наиль из мягкой, специально выделанной кожи, позволяющие проделывать долгие переходы. А зимой носили бурнус, как принято у арабов. На теплый бурнус синего цвета сверху накидывался еще один — белый. Вместо подсумков для обойм — кожаный патронташ. Как принято в этих местах, он надевался крест-накрест поверх груди, что позволяло легко двигаться и защищало от пуль в бою.

Первые саперы появились во французской армии еще в 1747 году — согласно приказу в каждой гренадерской роте надлежало иметь по десять человек «с топорами». С тех пор их легко узнавали не только по огромным топорам, но и пышным усам и длинным бородам. Во времена наполеоновских походов они всегда открывали парад — император питал к ним не меньшее пристрастие, чем к своей ворчливой «старой гвардии». Возможно, из-за этой симпатии «узурпатора» к саперам в рамках «нормализации и стабилизации» французского общества в 1818 году «топорщиков» в ротах ликвидировали, но в 1822-м спохватились и восстановили вновь. С первых дней существования легиона в нем были и саперы, основным орудием которых еще долго оставался топор. А так как работа у них грязная, то они часто пользовались длинными фартуками, наподобие тех, что носили мясники.

Но «пионеры», как раньше во французской армии называли саперов, сохранились теперь только в Иностранном легионе. Именно они — эти бородачи в кожаных фартуках с топорами на длинных ручках и открывают «дефиле» легиона на Елисейских Полях в день национального праздника 14 июля. Кому-то этот обычай может напомнить, что во время триумфа в Древнем Риме первыми на Марсово поле вступали ликторы с фасциями и топорами.

Носить фартуки из толстой свиной кожи поверх формы было принято у саперов во времена Первой и Второй империй.

В 1920 году в Марокко были созданы роты саперов, которые стали по старинке называть пионерами. Они занимались строительством мостов, дорог и туннелей. А так как их привычка отращивать бороды, поменьше болтать, да побольше орудовать топором мало изменилась, то так возникла еще одна традиция легиона — пускать впереди всех пионеров-топороносцев.

Отношение легионера к своему обмундированию хорошо выразил капитан Амилахвари. За несколько часов до своей геройской смерти в Ливийской пустыне он бросил в шутку: «Когда существует опасность предстать перед Господом, нужно быть одетым по форме».

Писать о качествах легионера совсем не просто: в семье — не без урода. Но из десятков тысяч человеческих характеров и судеб тех, кто прошел через Иностранный легион, постепенно сложился образ, впитавший в себя наиболее характерные черты людей, которые однажды нашли в себе силы попытаться изменить свою жизнь.

Это не литературный герой и не персонаж фильма, а просто Некто, имя которому — месье Легионер. Что привело его в легион, никогда не спрашивали: ни во время собеседования на рекрутском пункте, ни у костра в дружеской беседе на бивуаке. Не спрашивают и сегодня. Это — правило, которое не меняется десятилетиями. Сколько людей — столько же и причин. Захочешь — сам расскажешь.

Но всем им без исключения хочется другой жизни — та, прошлая, больше не устраивает. Превратившись в легионера, ты, словно ящерка, сбрасываешь старую кожу… Со временем мораль легионера не меняется, изменяются лишь обстоятельства внешней жизни.

Легион — это остров, однажды на нем поселившись, его потом страшно покидать. У легионеров существует свой кодекс чести. В нем не десять, а всего семь заповедей, но в отличие от большинства настоящие легионеры воспринимают эти «семь» как правила своей новой жизни. В этом еще одно сходство Иностранного легиона с военно-монашеским орденом Средневековья.